|
|
Книга о русском еврействе от 1860-х
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:55 | Сообщение # 16 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| ЕВРЕЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ АВТОНОМИЯ В ЛИТВЕ И ДРУГИХ СТРАНАХ ПРИБАЛТИКИ 1. ВСТУПЛЕНИЕ
Одним из политических
последствий первой мировой войны явилось установление государственной
независимости трех прибалтийских стран: Литвы, Латвии и Эстонии. Страны
эти были невелики и население их было незначительно: в Литве проживало
2,4 миллиона (1939), в Латвии
—
1,9 миллиона (1935) и в Эстонии 1,1 миллиона душ. Невелико было и
еврейское население этих стран — около 150 тысяч в Литве, около 93.500 —
в Латвии и около 4.500 — в Эстонии, да и самостоятельность их длилась
короткое время: с 1918 г. по 1940 г. Однако, несмотря на ограниченные
объективные возможности существования трех прибалтийских стран, —
расположенных между Россией, охваченной ураганом революции — с одной
стороны, и Германией, с назревавшими в ней после поражения
противоречивыми тенденциями развития, — с другой, — небольшие очаги
еврейского населения в них, особенно в Литве, попытались сделать опыт
создания еврейской национальной автономии. Этот опыт представляет
известное принципиальное значение и заслуживает внимания исследователя
жизни и истории еврейства Восточной Европы в нашу бурную эпоху.
Идеологически концепция
еврейской национальной автономии с конца 19-го века и начала 20-го века
довольно широко укоренилась в еврейских общественных кругах, как
национального, так и социалистического толка. Одним из ее первых
пропагандистов выступил историк С. М. Дубнов в своих "Письмах о старом и
новом еврействе", начавших печататься в "Восходе" в 1897 году.
Возникавшие в последующие годы еврейские социалистические группировки, —
отметим в первую очередь группу "Возрождение", явившуюся сторонницей
создания еврейского "сейма" (парламента),
— высказались в пользу идеи национальной автономии. Под влиянием общественного оживления в 1905 г., связанного с
эпохой первой русской революции, идея еврейской национальной автономии
была воспринята Бундом (хотя с ограничивавшими ее функции
культурно-просветительными задачами), сионистами-социалистами и
поалейционистами, стоявшими за расширение ее компетенции. Автономия была
также принята широким фронтом буржуазно-демократических групп,
умеренных и радикальных. Кроме фолькопартей (во главе с С. Дубновым)
высказались в пользу автономии и Еврейская Народная Группа (Винавер —
Слиозберг) и Еврейская Демократическая Группа (Брамсом — Ландау
—
Браудо). Сионисты, принципиально оставаясь на своих позициях, также в
известной мере поддержали на своем съезде в Гельсингфорсе идею еврейской
национальной автономии в диаспоре (под влиянием И. Гринбаума, В.
Жаботинского и др.).
Несколько забегая вперед,
следует подчеркнуть, что впоследствии противниками национальной
автономии в Прибалтике оказались только две группы в еврействе:
ультраортодоксальные, религиозные элементы и коммунисты. Первые
отклоняли в принципе признание секулярности и светскости каких-либо
еврейских учреждений. Вторые же, помимо того, что не допускали никакого
сотрудничества с буржуазными течениями, вообще отказывались признать
еврейство нацией, поскольку в основу его существования не положен
территориальный признак.
Следует придти к выводу, что
к моменту возникновения независимости Прибалтийских стран, национальное
самосознание большинства еврейского общественного актива было
восприимчиво к идее национальной автономии. Во время первой мировой
войны и после нее эта идея получила принципиальную и практическую
поддержку как в известных "14-ти пунктах" президента Вильсона, так и в
мирных договорах, построенных на основе охраны прав национальных
меньшинств. Создавалась обстановка, более или менее благоприятная для
попытки осуществления еврейской национальной автономии в странах
Прибалтики.
Правда, нельзя было
закрывать глаза на действительность. В таких крупных центрах еврейского
населения, как Украина, Польша и Румыния, опыт еврейской автономии был
почти в зародыше, — под влиянием политической обстановки, — задушен. В
Венгрии и Турции — под давлением тамошних правительств — евреи сами
вынуждены были отказаться от своего права на национальную автономию. В
Чехословакии идея эта провалилась, вследствие внутренних трений, где
только часть евреев считала себя принадлежащей к еврейству, а многие
были ассимилированы настолько, что считали себя то чехами, то немцами, то венграми.
Однако, в Латвии и Эстонии
еврейская автономия была ограничена школьным делом, и только Литва
оказалась страной, где был проведен эксперимент по созданию еврейской
национальной автономии в полном объеме. Это имело свои особые причины.
Евреи на Литве представляли собой культурное единство и принадлежали к
наименее ассимилированным еврейским группам в Европе. Еврейская
интеллигенция была наиболее народной в языковом и культурном отношениях,
была глубоко укоренена в быту и ощущала свою тесную связь с массой. Это
объяснялось также и тем, что из депортированных в начале войны 250
тысяч литовских евреев, урбанистическая часть их и молодежь остались в
крупных городах России и из вернувшихся 150 тысяч большинство
принадлежало к местечковым элементам.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:56 | Сообщение # 17 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| 2. ЛИТВА
Возникновение, развитие и
ликвидация еврейской национальной автономии на Литве укладываются в
ограниченный отрезок времени 1918-1925 годов. Осенью 1918 г. немецкая
оккупационная власть в Вильне предложила литовцам организовать в Вильне
Литовский Национальный Совет (Тарибу) с тем, чтобы в него были введены
представители национальных меньшинств. В декабре 1918 г. сионистская
конференция, состоявшаяся в Вильне, решила послать в состав Тарибы трех
своих представителей — д-ра Выгодского, председателя Виленской еврейской
общины, ставшего министром по еврейским делам, д-ра Самсона Розенбаума,
занявшего пост министра по иностранным делам и д-ра Н. Рахмилевича,
заместителя министра торговли и промышленности. Эти три министра
поставили свои подписи под первой декларацией правительства от 12
декабря 1918 г. Официальный орган правительства "Vyziansybes Zinios" от
29 декабря вышел также на еврейском языке (идиш).
Когда вскоре немцы покинули
Литву, а в январе 1919 г. красная армия вошла в Вильно, литовское
правительство переехало в Кодою. Д-р Выгодский остался в Вильне, которая
с 1920 года до второй мировой войны находилась под властью Польши. С.
Розенбаум и Н. Рахмилевич переселились в Ковно. Министром по еврейским
делам был назначен д-р Макс Соловейчик, ковенский уроженец и видный
сионист. Эти три представителя евреев в правительстве разработали следующую программу еврейских политических требований:
1 ) полное гражданское
равноправие в области политической и хозяйственной, так же как и
признание еврейского языка (идиш), 2) пропорциональное представительство
в законодательных учреждениях, в управлении и в суде, 3) автономия в
области культуры и социального обеспечения, осуществляемая в трех
учреждениях — в местных общинах, в еврейском национальном совете и в
министерстве по еврейским делам. Эта программа была в полном объеме
принята руководителями литовских политических партий. 6 июля 1919 года
немецкий военный правитель Литвы, генерал фон-Фанкельгаузен сообщил
еврейскому комитету по делам Восточной Европы в Берлине, что во главе
еврейского культурного самоуправления в Литве находится Еврейский
Национальный Совет, который располагает правом принудительного
налогового обложения евреев. Приведенные выше пункты (Программы
еврейских требований были сообщены литовской делегацией на мирной
конференции в Париже Комитету еврейских делегаций с указанием, что
еврейская национальная автономия охватывает все области еврейской жизни в
Литве, — религию, культуру, воспитание и обучение и социальное
обеспечение, — причем еврейские общины и еврейский Национальный Совет
являются органами национальной автономии.
К 1 октября 1919 г. были
организованы 78 общин. 4 января 1920 г. состоялся первый съезд общин в
Ковно при участии 139 делегатов, на котором был избран Национальный
Совет в составе 34 членов под старинным названием "Ваад Гаарец"1 во главе с президентом ("Наси") С. Розен баумом2 и вице-президентами Н. Рахмилевичем и О. Финкелыитейном.
Премьер-министр Э. Гальванаускас и министр иностранных дел А.
Вольдемарас заявили от имени правительства о готовности содействовать
реализации еврейской автономии. 10 января 1920 г. на приеме
представителей Еврейского Национального Совета в Государственном Совете
Литвы президент Гос. Совета сделал заявление в том же духе.
Еврейский Национальный Совет
вскоре развил разветвленную деятельность, охватывающую все области
еврейской жизни, — в том числе борьбу против антисемитизма в
правительстве, сношения с организациями мирового ев
1
Так назывался когда-то в Литве еврейский общинный совет.
2
С. Розенбаум был членом I Госуд. Думы от Минской губ., сионист.
рейства, школьное дело,
вопросы культуры, кооперации, еврейского замледелия и ремесла, помощи
бедным и беженцам, пострадавшим от войны, эмиграции и т. д.
4 мая 1920 года был опубликован закон об общинах, а 20
мая инструкция о выборах. Опираясь «а законодательство Временного
Правительства о местном самоуправлении, общины рассматривались, как
органы публично-правового характера, располагающие правом обложения и
распоряжения в области религии, просвещения, социального обеспечения, а
также функциями по ведению актов рождения, смерти, бракосочетания
(включая и разводы). Выборы в общины производились иа основе всеобщего и
равного избирательного права и пропорционального представительства.
Каждый гражданин, заявляющий в официальном документе (свидетельстве о
рождении, о браке и т. д.) о своей принадлежности к еврейству, является
членом общины. Одновременно с законом об общине было опубликовано
заявление премьер-министра о том, что этот закон является первым
экспериментом такого рода в современной политической истории, причем,
так как он был вызван к жизни не литовскими интересами, а по воле самих
евреев, то евреи могут видоизменить или отказаться от него по
собственному побуждению.
Затем последовали и другие
законы, уточнявшие структуру еврейской автономии: закон 1 мая 1920 г. о
передаче всех метрических записей в руки общины, от 8 апреля 1921 г. о
задачах и финансировании министерства по еврейским делам и т. д. 23
апреля были изданы инструкции, регулирующие деятельность комиссии
просвещения при общинах и определены ее права в еврейском школьном деле.
12 декабря 1921 г. были опубликованы инструкции правительства,
приравнивающие права общин к полномочиям муниципальных управлений, напр.
бесплатное пользование почтой.
14 февраля 1922 года
состоялся в Ковне второй съезд общин, на котором были представлены 130
представителей из всех городов и местечек Литвы. Партийно-политический
состав делегатов соответствовал составу Национального Совета, избранного
на основе пропорционального представительства: Агуда
(ортодоксально-религиозная организация)—16 членов, сионистско-социалистическая партия—11 членов, альгемейне сионисты — 7 членов, религиозные сионисты — 4, фолькспартей — 2. Левые поалей-цион и коммунисты отказались принять участие в Национальном Совете.
Руководители литовского еврейства оценивали ситуацию весьма оптимистически. Председатель Совета д-р Рахмилевич
говорил в своей речи о предстоящем принятии в литовском законодательном
национальном собрании закона о еврейской национальной автономии, об
объединении с евреями Вильно, об исторической ответственности перед
мировым еврейством, которое с вниманием и гордостью следит за развитием
института еврейской автономии в Литве. На съезде были заслушаны
приветствия от мировой сионистской организации, от еврейских общин
Латвии, Эстонии, Румынии и Болгарии, от еврейских организаций Берлина,
Вены, Парижа и Нью-Йорка. Лео Моцкин телеграфировал: "15 миллионов
евреев следит за вашим опытом борьбы за национальные права". А. Чернихов
от имени Фолькспартей писал: "Национальная автономия есть органический
составной элемент системы еврейских демократических идей, преодолевших
психологию гетто и вполне созревших для усвоения современных
политических идеологий". Министр Соловейчик с гордостью заявил: "Литва
представляет собой самый творческий источник для построения будущих форм
еврейской жизни". Литовский премьер лично приветствовал съезд.
Однако, настроение среди
делегатов было совершенно иным. Представитель сионистов А. Геллер
заявил: "Национальная автономия имеет много блеска, но мало
положительных достижений". Другой лидер сионистов д-р Б. Бергер
подчеркнул в своей речи, что полоса энтузиазма по поводу автономии
прошла, что от достижений автономии остались пустая фразеология,
бюрократизм и бездеятельность. Представитель сионистов-социалистов А.
Белаговский говорил, что общины слабы и расколоты, что правое крыло
занято мелкой политической куплей-продажей в то время, как левые
саботируют автономию и ее органы.
Кризис еврейской автономии
начался уже в 1922 году. В апреле 1922 г. подал в отставку министр по
еврейским делам М. Соловейчик — в знак протеста против того, что в
проекте литовской конституции не было дано никаких гарантий
существования министерства и других учреждений национальной автономии.
Статьи 73 и 74 конституции от б августа 1922 г., относившиеся к правам
национальных меньшинств, носили чисто декларативный характер и не
содержали никаких правовых гарантий, обеспечивающих существование
национальной автономии.
В конце 1922 г. д-р М.
Соловейчик, разочарованный в создавшемся положении, с глубокой горечью
покинул Литву. После его отставки министром по еврейским делам был
назначен д-р Ю. Д. Бруцкус, недолго, однако, занимавший этот пост, так
как был мало связан со страной и не владел литовским языком. После отставки д-ра Бруцкуса президент Стульгинскис, не взирая
на протесты евреев-членов литовского парламента, назначил министром по
еврейским делам члена литовского суда Бернарда Фридмана,
ассимилированного еврея, никогда не участвовавшего в еврейской
общественной жизни. Ряд еврейских политических группировок заявили, что
будут бойкотировать этого министра. В это же время литовские партии
стали интерпретировать закон о представительстве национальных меньшинств
в таком духе, чтобы свести к нулю или до чрезвычайности сократить их
представительство в парламенте. В результате все национальные
меньшинства нашли нужным создать на буяущ^ общий избирательный блок, в который вошли евреи, поляки, немцы и русские.
В это время обострился в
стране и общеполитический кризис. Евреи парламентарии, в связи с
конфликтом из-за назначения Б. Фридмана бойкотировавшие парламент,
появились по просьбе литовской оппозиции на заседании парламента 29
марта 1923 г. и подали свои голоса за вотум недоверия правительству.
Господствующая партия распустила парламент и назначила новые выборы.
Реакционная пресса выступила с антисемитской пропагандой и с обвинениями
по адресу евреев. В виду того, что на выборах реакционные партии
получили очень скромное большинство (40 из 78), было на первых порах
создано коалиционное правительство с участием народных социалистов и с
премьерминистром Э. Гальванаускасом. Это правительство сделало несколько
уступок евреям, в том числе вместо Б. Фридмана был назначен министром
по еврейским делам сионист С. Розенбаум. Но большинство в парламенте
принадлежало националистическому и антисемитскому течению. Было ясно,
что на очереди стоит ликвидация еврейской автономии. К тому же по
переписи народонаселения Литвы в 1923 году выяснилось, что в Литве всего
150 тысяч (ранее исходили из данных старой русской статистики, по
которой евреев в Литве считалось до 250 тысяч). Это повлекло за собой
падение места и значения евреев в политической жизни страны. Включение
Мемеля и его района в Литву окончательно разбило надежды на
присоединение Вильны. Постановление президиума парламента, воспретившее
произносить речи на идиш, — что находилось в противоречии с декларацией
правительства от 5 августа 1919 тода и с заявлением литовских партий от
21 октября 1920 года, — уже не вызвало никаких открытых протестов.
Не взирая на общий политический кризис и на ряд внешних и внутренних затруднений в еврейской автономии, на 20
ноября 1923 г. созвано было в Ковне Еврейское Национальное Собрание.
Делегаты избирались не от общин, а непосредственно от еврейского
населения на основе всеобщего голосования и пропорционального
представительства. Ортодоксы из Агуды в выборах не участвовали,
предпочитая разрешать интересующие их вопросы путем прямых переговоров с
правительством. Состав Национального Собрания был следующий: И
алльгемейне сионисты, 10 — религиозные сионисты (мизрахи), б —
цеире-цион, 5 сионистовсоциалистов, 4 — группа ремесленников, 2 — левых
поалейцион, 2 — фолькспартей. Коммунисты вновь отклонили всякое участие в
Национальном Совете.
Руководители национального
Собрания продолжали говорить с энтузиазмом об еврейской национальной
автономии, называя ее "лабораторией новых форм еврейской общинной
жизни". Прибыли приветствия из многих стран от общин и организаций, от
мировой сионистской организации, от Еврейской мировой организации
помощи, от историка С. Дубнова из Берлина и Стефана Вайза из Нью-Йорка. В
своем приветствии С. Дубнов между прочим писал: "300 лет тому назад
собрались ваши предшественники, представители общин Литвы, в
Брест-Литовске и основали центральную организацию "Ваад-Литэ",
объединявшую все литовские общины в течение 138 лет. В соответствии с
условиями времени и места, эта организация управляла внутренней жизнью
общин и их отношениями с окружающим миром. Сейчас после 300 лет
колоссальных перемен в жизни нашего народа вы призваны создать новую
организацию, соответственно условиям нового времени"...
Хотя министр по еврейским
делам С. Розенбаум говорил в своей речи: "мы служим образцом для евреев
всего мира", а премьер-министр приветствовал собрание, уже ясно
обозначились сумерки, в которые вступила еврейская автономия и начало ее
конца. Евреи — члены парламента говорили об усиливающемся
антисемитизме, о замазывании вывесок на еврейском языке, о разбитых
окнах в еврейских магазинах, об осквернении еврейских кладбищ, о
налоговой политике, ведущей к разорению еврейских торговцев, о
преследованиях отдельных лиц и все растущей экономической и общественной
дискриминации против евреев. Доклады из провинции давали еще более
печальную картину положения.
В то же время органы
автономии находились в состоянии внутреннего распада. Ортодоксы и левые
радикалы вели ожесточенную войну против автономии. Многие делегаты были
убеждены, что борьба за национальную автономию в условиях, сложившихся в самом еврействе, окончательно проиграна. "В работе
Национального Совета и общин больше шума, чем положительных достижений",
говорил один из делегатов. Само собрание было занято бесконечными
конфликтами и абстрактными партийными спорами. А когда произносились речи или читались доклады по практическим вопросам, собрание пустело.
19 марта 1924 года
правительство вычеркнуло из бюджета ассигновку на министерство по
еврейским делам, а опубликованный 18 июня 1924 года состав правительства
уже совершенно не включал еврейского министра. 3 сентября того же года
канцелярия правительства уведомила С. Розенбаума, что он не имеет права
именоваться министром. 26 сентября
д-р Розенбаум был даже привлечен к ответственности за то, что незаконно
именует себя "временным министром". 15 июля 1924 года вывески на идиш
на магазинах были запрещены, а 15 сентября 1925 года полиция запретила
заседание Национального Совета под предлогом, что это учреждение
является "частным обществом". Собравшиеся через два дня члены Совета
были полицией разогнаны, и таким образом центральное учреждение
еврейской автономии — Национальный Совет — был ликвидирован. Его
руководители д-р Розенбаум и д-р Рахмилевич покинули Литву и
переселились в Палестину.
Следующей жертвой явились
общины. По закону 21 марта 1925 года они были сведены на роль частных
обществ. Принадлежность к ним стала не обязательной, а добровольной.
Права принудительного обложения они были лишены. Каждой труппе евреев в
50 человек предоставлялось право обращаться к властям за разрешением
образовать общину. Еврейские политические партии постановили новые
общины бойкотировать, а 8 марта 1926 г. правительство постановило все
еврейские общины закрыть. Ортодоксы религиозного толка, искавшие
соглашения с правительственными кругами, вошли в острый конфликт с
евреями-парламентариями. Последние исключили из своей среды
представителя ортодоксов д-ра Гольцберга. Новый курс, принятый против
евреев, выразился в запрещении торговым фирмам вести книги на идиш,
еврейские кооперативы были лишены прежних привилегий, еврейские магазины
должны были быть закрыты по воскресеньям. Открыто стала проводиться
политика дискриминации в области кредита, внешней торговли и т. д. В мае
1926 г. на выборах правительственная партия провалилась и была
образована коалиция народных социалистов с социал-демократами, но и тут
не было сделано даже попытки возродить еврейскую национальную ав
тономию. Новое правительство
существовало очень короткое время. 17 декабря 1926 г. с помощью
военного переворота было создано националистическое, диктаторское
правительство с А. Сметана во главе, при котором о возрождении еврейской
автономии уже думать не приходилось...
Нам осталось вкратце
остановиться на развитии еврейского школьного дела в Литве, поскольку
оно было органической частью еврейской национальной автономии. Чтобы
избежать коллизий в школьном деле, с самого начала было решено создавать
школы по основным культурным линиям: сионистические и ортодоксальные
школы на иврит по системе Тарбут, строго-религиозные ортодоксальные по
системе Явнек и школы на идиш по системе Культур-Лиги. В 1921 г.
(единственный год, охваченный статистикой) 62% детей посещали школы
Тарбут, 25% —
Явнек-школы и 13% школы Культур-Лиги. В 1925 г. 93% еврейских детей
посещали еврейскую элементарную школу и 80% еврейскую среднюю школу.
Спустя 10 лет, — в 1935 г. —
80% еврейских детей посещали еврейские элементарные и средние школы.
Данные о школах по системе Тарбут дают следующую картину за период
1926-1939 г.г. В 1926-27 учебном году обучалось в детских садах 323, в
народной школе — 6.217, в средней школе — 3.182 учащихся. За 1930-31 год соответственные цифры: 476, 10.941 и 3450 учащихся. За 1938-39 год — 450, 9.699 и 2.620 учащихся.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:56 | Сообщение # 18 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| З.ЛАТВИЯ И ЭСТОНИЯ
В возникшей в 1919 году
независимой Латвии был 8 декабря 1919 г. издан закон об автономии,
предоставляемой национальным меньшинствам. Закон предусматривал
распространение автономии на области культуры и школы. Язык преподавания
в школах определялся семейным языком детей (для иврит было сделано
исключение). Школы должны были финансироваться государством и
муниципалитетами. Кроме еврейских школ, в Латвии были и школы и других
меньшинств: русские, немецкие, польские, белорусские, эстонские и
литовские. В министерстве просвещения и культуры существовали отделы для
каждого национального меньшинства. Заведующий отделом по отдельным
меньшинствам намечался членами парламента от соответственной
национальной группы. Он мог с совещательным голосом участвовать в
заседаниях Совета министров по бюджетным вопросам.
В Латвии существовали разные типы еврейских школ: школы на идиш, школы на иврит, религиозные школы, школы
на других языках. При заведующем еврейским отделом в министерстве
существовал специальный орган, в котором были представлены все школьные
направления. Для тех евреев, которые не желали посылать своих детей в
идишистские или гебраистские школы, существовали отдельные школы с
русским или немецким языком преподавания. Эти школы должны были до
начала 30-х годов находиться в ведении еврейского отдела при
министерстве просвещения, а затем по требованию правительства они
переводились на латышский язык.
Ликвидация этой ограниченной
школьным делом еврейской национальной автономии произошла после отмены
демократической конституции в Латвии. После переворота 24 июля 1934 года
в стране был установлен националистический тоталитарный режим К.
Ульманиса. Были уничтожены отделы по культуре национальных меньшинств, и
управление меньшинственными школами было передано в руки латвийских
чиновников. На еврейских детей был сделан нажим, чтобы побудить их
посещать латвийские школы. Число еврейских школ, как и число учащихся в
них, сильно упало. В 1928-29 г. существовало еще 19 еврейских средних
школ, но в 1937-38 г. число их упало до десяти. В 1940 году Латвия была
включена в СССР, а в 1941 году оккупирована немцами.
* * *
С чисто формальной точки зрения еврейская автономия
в Эстонии существовала дольше, — даже чем в Литве. Она
благополучно пережила все режимы, даже короткое время
диктатуры (1933-36 г.г.) и просуществовала вплоть до
включения Эстонии в состав СССР в 1940 году. Но в Эсто
нии проживало всего 4.500 евреев, да из этого числа изве
стная часть евреев была настолько ассимилирована и ощу
щала себя чуждой еврейству, что сторонников еврейской
автономии оказалось очень немного. Опыт еврейской авто
номии в Эстонии представляет собой поэтому исключительно
исторический интерес.
Согласно Эстонской конституции от 1920 года, всем
национальным меньшинствам были предоставлены права в
области культуры и социального обеспечения, право созда
вать свои учреждения, пользоваться своим национальным
языком и сноситься на нем с органами местного самоуправ
ления. Впоследствии еврейское меньшинство было прирав
нено к немецкому, русскому и шведскому меньшинствам, —
хотя оно было численно значительно меньше.
Члены каждого национального меньшинства регистрировались по отдельным кадастрам. Не желавшие принадле
жать к органам автономии должны были об этом заявлять
в письменной форме.
Органы еврейской культурной
автономии состояли: 1 ) из Культурного Совета в составе 27 членов,
избираемых на срок в 3 года на основе всеобщего голосования и
пропорционального представительства; 2) из Правления в составе 7 лиц,
избираемых в качестве исполнительного органа Культурным Советом; 3) из
местных комитетов, заведующих школами, сбором средств и пр. Эта местные
комитеты существовали в Таллине (Ревеле), Тарту, Вальке, Нарве, Пернове и
в других городах.
Язык преподавания в
еврейских школах был иврит или идиш. Из 614 евреев учащихся, посещавших в
1932-33 году народные и средние школы, обучались в
гебраистско-идишистских школах 391. 31 обучались в эстонских школах и 16
получали домашнее образование. При еврейских культурных учреждениях
существовали послеобеденные классы для детей, посещавших нееврейские
школы, а также курсы для взрослых, детские сады, литературные и
театральные объединения и еврейские библиотеки. В 1934 году при
университете в Тарту была введена кафедра еврейской философии и истории.
До прихода немцев эту кафедру занимал д-р Л. Гулькович, бывший
лейпцигский профессор.
Еврейская автономия просуществовала в таком виде до самого конца Эстонии, как независимого государства.
Библиография.
Еврейский Национальный Совет в Литве. Каунас, 1922 (идиш).
Стенографический отчет о 2-ой конференции еврейских общин
(идиш). Стенографический отчет о Национальном Собрании. 1923 г. Обзор о деятельности еврейского просветительного управления. Ри
га, 1929 г.
Еврейство Латвии. Тель-Авив, 1953 г. (иврит). Национально-культурная
автономия. Дорпат 1926 г. (идиш). «Литва» Сборник, том 1-й. Нью-Йорк
1951 г. (идиш) Статьи: Берге
ра, Виданса, Шимони и др. «Литва». Сборник, том 2-ой. Израиль, 1965 г. (идиш).
ИЛЬЯ ТРОЦКИЙ
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:56 | Сообщение # 19 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ НА УКРАИНЕ И В БЕЛОРУССИИ (1918-1920 г.г.)
Антиеврейские погромы на
Украине при Центральной Раде, при гетмане Скоропадском и особенно в
эпоху Директории и петлюровщины вырыли между еврейским и украинским
населением глубокую пропасть. Почти с самого возникновения современной
Украины страницы ее истории запятнаны еврейской кровью. Ответственность
за пролитие этой крови несут, наряду с казачьими отрядами,
Добровольческая армия, а также, хотя и в меньшей степени, отдельные
части советских войск.
О начале погромной эпопеи этих годов рассказывает в своих "Киевских воспоминаниях" А. А. Гольденвейзер:1
«С 1-го
марта 1918 года, — пишет он, — после изгнания большевиков была
восстановлена верховная власть Украинской Народной Республики. В Киев
возвратился и украинский парламент с своим президентом М. С. Грушевским и
кабинет министров, который возглавлялся Голубовичем. Эта возрожденная
самостийно-украинская государственность производила в эти месяцы
довольно жалкое впечатление. Чувствовалось ее полное бессилие рядом с
опекавшей ее германской военщиной. Единственная область, в которой
украинской власти предоставлялась полная свобода действий, была
национальная, вернее националистическая. И сами украинцы по возвращеннии
в Киев давали себе волю в этой области. Именно в эту эпоху начались
антиеврейские эксцессы — сначала в виде самосудов над отдельными
заподозренными в большевизме лицами. Под предлогом обвинения в
большевизме украинские сечевики захватывали и расправлялись с евреями,
которых им почему-либо хотелось убрать. В самом Киеве имел место целый
ряд таких самосудов. В провинции, естественно, дело обстояло еще хуже.
Были случаи пыток и издевательств. Все это оставалось безнаказанным».
Наличие еврейских депутатов в Центральной и Малой Раде, равно как и их номинальное участие в украинском
1
«Из Киевских воспоминаний (1917-1921)», «Архив Русской Революции», том б-ой, стр. 210 (Берлин, 1922).
кабинете министров,
нисколько не способствовало очищению насыщенной юдофобией атмосферы. 28
апреля 1918 года оккупационная власть разогнала Центральную Раду,
инсценировала "путч" и
возвела на эфемерный гетманский престол Скоропадского. В первый кабинет
гетмановского режима вошел еврей С. М. Гутник, получивший пост министра
торговли. Но участие евреев в составе нового правительства не
отразилось на смягчении царившего в стране антиеврейского климата.
Крушение австро-германских
армий осенью 1918 года и последовавшие затем революционные перевороты в
Берлине и в Вене произвели радикальную перестановку фигур и на
украинской политической шахматной доске. Вышла из игры монолитная фигура
германского оккупанта. Власть гетмана Скоропадского, опиравшаяся на
немецкие штыки, зашаталась, а вскоре он сам был увезен своими
покровителями в Берлин. Еще 13 ноября 1918 года в Киеве состоялось
тайное заседание всех украинских партий и более крупных организаций, на
котором была выбрана высшая революционная власть — Директория. В ее
состав вошли В. Винниченко — президент, С. Петлюра — представитель
сечевиков и еще три члена. Директория выехала в Фастов, а затем осела в
Виннице, ставшей центром новой власти. 15 ноября она обнародовала
воззвание к населению, призывая его низвергнуть гетмана Скоропадского и
его режим.
Евреи сначала сочувственно
относились к новой власти. "Информационное бюро украинской армии",
созданное в Виннице, в своем первом обращении к еврейскому и польскому
меньшинствам подчеркивало, что "об узкой националистической политике
речи быть не может, ибо на освобожденной Украине все нации равны".
Председатель Директории Винниченко объявил, что принцип национального
самоопределения положен в основу новой власти и предлагал включить в
свой кабинет министра по еврейским делам. В официальной "Украинской
ставке", органе мало 'Симпатизировавшем евреям, отмечалось, что при
взятии Киева из "неукраинских организаций" приняли участие только
еврейские социалистические партии — Бунд, объединенные, поалэй-сионисты.
Во многих небольших пунктах
Украины евреи принимали участие в празднике победы новой власти, и
взаимоотношения между ними и местными вождями украинского движения порой
носили самый дружеский характер. "В победах и посулах Директории, —
пишет в своих воспоминаниях И. М. Чериковер, — еврейские общественные
круги узрели начало новой эры и готовы были забыть старые погромные
раны". В Виннице еврейская община приветствовала "демократическую
власть в лице Директории Украинской Народной Республики..., которая
обеспечит свободный строй Украины и национально-персональную автономию
для всех национальных меньшинств". Симпатии еврейской общественности к
Директории вызывали недовольство и возмущение в националистических и
реакционных кругах украинцев. Так в Житомире ставленник Гетмана грозился
"затопить город еврейской кровью", если евреи не прекратят своих
манифестаций в пользу Директории.
Высший орган еврейского
меньшинства на Украине, Еврейский Национальный Секретариат приветствовал
в своем адресе Директорию, как "авангард освободительной армии" и
выражал надежды, что "свободное сожительство обеих равноправных
народностей в полной мере осуществится" и что "Еврейский Секретариат
найдет общий язык с республиканской властью". В подобных же выражениях
киевская еврейская община приветствовала Директорию в день ее вступления
в Киев 19 декабря 1918 года.
Еще во время пребывания
Директории в Виннице один из представителей еврейских деятелей Ш.
Гольдельман (поалэй-цион) вел переговоры с Директорией о сотрудничестве,
и в результате был назначен заведующим министерством труда, а заодно и
временным управляющим министерством национальных меньшинств. Вскоре
Директория опубликовала декрет о восстановлении национально-персональной
автономии. В процессе переговоров о создании еврейского национального
секретариата был положительно решен всеми еврейскими партиями вопрос об
участии еврейского представителя в правительстве. 12 ноября 1918 года в
состав еврейского национального секретариата вошли представители
сионистов, поалэй-цион и религиозной организации Ахдус.
Однако, уже в первые недели
существования Директории стала все рельефней обрисовываться ее
полубольшевистская природа. В. Винниченко и Чеховский склонялись к союзу
с большевиками при условии полной независимости украинской национальной
политики. В резкой оппозиции к ним находилась т. н. военная группа,
возглавляемая С. Петлюрой и П. Андриевским, к которой примыкали атаман
Коновалец, командир корпуса сечевиков и атаман Василько. Именно эта
группа выпестовала в своей среде целую плеяду погромщиков, — зачинщиков
начавшихся в стране антиеврейских погромов. Режим террора усиливался с
каждым днем. Армия и особенно партизанские части только формально
подчинялись Директории, — фактически же они
действовали за собственный
страх и риск. "Директория была лишена конкретной власти, — рисовал
положение на Украине в начале 1919 года министр по еврейским делам А.
Ревуцкий (поалэй-цион). — Глава Директории создавал радикальные
программы, намечал политическую линию, принимал депутации, давал
обещания, но по существу вопросы решала военщина. Военная группа,
опиравшаяся на сечевиков-галичан, мечтала о военной диктатуре и
готовилась к ней. Перед заседавшими в конце января министрами директории
внезапно выросла группа сечевиков, потребовавшая упразднения Директории
и совета министров и немедленного провозглашения военной диктатуры. Эта
диктатура должна была быть сосредоточена в руках Петлюры, Комовальца и
Мельника. Выслушав ультиматум, министры как бы потеряли дар речи. Лишь
один из них смиренно произнес: "У вас в руках сила и вы можете сделать
все, что вам захочется, не спрашивая нас".
Винниченко подтверждает эту
характеристику. "Реальная действительная власть, — пишет он — находилась
в руках атаманов из штаба "сичовых стрилцив", перед которыми Петлюра
заискивал. Антиеврейская пропаганда, которая вдохновлялась близко
стоящими к Петлюре элементами, в частности обвиняла евреев во всех
большевистских победах на Украине того времени.
Систематическим
натравливанием на евреев занималось с большим усердием "информационное
бюро Украинской Народной Республики", — то самое бюро, которое от имени
директории заверяло евреев, что в свободной Украине нет места
дискриминациям и преследованиям. Теперь руководители бюро стали орудием
самой примитивной юдофобии. В воззвании "Хто агитуе против Директории"
подчеркивалось, что против украинской власти выступают "русские,
еврейские и прочие спекулянты и их комиссионеры, которые топчутся по
станциям". В другом воззвании от имени украинского казацкого комитета
подчеркивалось, что украинцев "ненавидят жиды-капиталисты". Еще острее
вел травлю против евреев официальный орган Петлюры "Выдрожение":
"Украинское государство явилось для евреев неожиданностью, — читаем мы
там. — Евреи этого не предвидели, не взирая на их необычайную
способность пронюхивать всякую новость. Они ведут агитацию против
украинской самостийности, подчеркивают свое знание русского языка,
игнорируют факт украинской государственности и стараются вернуть старый
привычный порядок... Теперь Украина воюет с Московщиной, и еврейство
снова перешло в лагерь наших врагов". В обращении Национально-Державного
Союза к немецкому
народу говорится, что "евреи домашние враги украинского народа",
"еврейский народ жаждет единой России, ненавидит украинскую
самостийность. Евреи, равно как великороссы и поляки, видят свое
спасение в том, чтобы украинский народ поссорился с немецким". (См. П.
Христюк "Замитки и материялы по истории украинской революции 1917-1920
г.г.").
В атмосфере разжигания
национальных страстей и антиеврейских чувств росли погромные настроения.
"Время Директории — пишет в своих цитированных выше киевских
воспоминаниях А. А. Гольденвейзер, — было для Киева эпохой хулиганства
par excellence. Из всех властей, которые царили над нами, ни при одной
не расцветали таким пышным цветом налеты, грабежи и вымогательства.
Разгулявшиеся хулиганы опешили снять сливки с понаехавшей в Киев
денежной публики. Импровизированная армия, которая совершила восстание,
была, разумеется, полна всяческих авантюристов. Действовали они обычными
приемами: выследив жертву, являлись в квартиру, начинали какой-нибудь
разговор, а улучив удобную минуту, приставляли к виску револьвер и
предъявляли свои требования. Уходя, для острастки, оставляли в квартире у
выходных дверей пару ручных гранат, которые часто оказывались
незаряженными".
Несравненно более трагично
было положение еврейства в городах и местечках Украины, удаленных от
центра. Там погромная стихия неистовствовала. Киевская еврейская община
была бессильна реагировать на поток просьб и протестов, струившихся из
провинции и взывавших о помощи. "Уже скоро три месяца, как наше местечко
и соседние Лысянка, Петр, Ставище, Виноград и другие пребывают в
большой опасности. Жизнь наша висит на волоске. Один день ужаснее
другого. Банды вооруженных грабителей то и дело нападают на наше
местечко и соседние, грабят, убивают и не щадят человеческих жизней.
Почти ежедневно они внезапно появляются на улицах, избивают или убивают
всех встречных. Убийства последних дней ужасны..." — Так писали из
Жажковской еврейской общины в августе 1918 года, апеллируя к чувствам
киевских собратьев. Сходные послания наводняли киевскую общину.
Руководители общины и
Еврейский Национальный Секретариат тщетно искали помощи у Директории и
Совета министров: Винниченко и Чеховский были так же бессильны обуздать
"темные силы", вдохновлявшие погромную стихию, как и еврейские ходатаи.
27 августа 1918 года Совет киевской еврейской общины в лице ее
председателя Н.
С. Сыркина, товарища
председателя X. С. Рубинчика и общественного раввина Я. М. Алешковского
вручил министру внутренних дел обстоятельную докладную записку, рисующую
угрожающее положение украинского еврейства и требуя незамедлительного
принятия мер против подымающейся все выше волны погромов. Записка
начинается следующими словами:
«Едва
освободившись от рокового нашествия большевиков, ознаменовавших свой
путь массовыми избиениями и убийствами евреев и разгромивших их
имущество (как например: Новгород-Северск — убито 88 евреев, тяжело
ранено —
11 ; Серединая Буди — убито 25 евреев и т. д.), — как над еврейским
населением разразилась новая гроза. Разрастается погромная агитация со
стороны темных элементов. Крестьяне призываются к резне евреев. Во
многих городах и местечках происходят беспощадное избиение и
издевательства над ни в чем неповинным еврейским населением. Эксцессы
часто сопровождаются роковым финалом. Очевидцы и местные еврейские
общины отмечают много случаев убийств., разгромов и разорений. Погромная
волна грозит разлиться кровавым потоком по всей Киевщине, Черниговщине и
Волынщине».
Далее идет перечисление ряда
местечек, — Лысянок, Стрижевок, Плисково, Городни, Белалавок, Ставниц,
Володарок и других, где реками лилась еврейская кровь и разграблено
еврейское имущество при попустительстве и частично при содействии
местных властей. Терроризованное еврейское население испытывает на себе
кроме того непосильную тяжесть беспрерывно налагаемых на него денежных
контрибуций, совершенно несоответствующих материальным возможностям
обнищавших местечек.
Погромы 1918 года, однако,
бледнеют в сравнении с теми кровавыми ужасами, которыми петлюровцы,
добровольцы и большевики отметили этапы своей борьбы за власть на
Украине. География погромного движения оставляет только считанные
уголки, незапятнанные еврейской кровью. Эксцессы 1918 года явились
только печальным прологом к более трагическим событиям, к той жуткой
стихии ненависти, которая захлестнула украинское еврейство в последующие
годы. Мемуарная литература тех лет, как и документы, собранные
объективными бытописателями эпохи, дают представление о том, кто были те
лица, которые организовывали погромы на Украине, кто были подлинными их
вдохновителями. Это так называемые атаманы: полковник Палий,
Соколовский, Лазнюк, Ангел Григорьев, Тютюник, Струк, Волынец и многие
другие, запятнавшие себя еврейской кровью. С прибытием в Сарны
республиканского полка
имени Петлюры начался погром уже в конце декабря 1918 г. Грабя дома,
убивая евреев, насилуя еврейских женщин, казаки заявляют, что "полковник
разрешил в продолжение трех дней распоряжаться евреями как вздумается".
"Смертельный ужас витает по -всей линии, ведущей от Коростеня в Сарны"
отмечает докладная записка Еврейского Национального Секретариата
военному министру от 4 января 1919 года. Неделей позже В.
Лацкий-Бартольди, представитель еврейской Фолькспартей, выступил с
следующей речью в Малом Национальном Собрании: "Мы должны предостеречь
украинцев, что на антисемитизме им не удастся построить государства.
Пусть знают господа из Директории, что они имеют дело с мировым народом,
который пережил многих своих врагов. Мы думали, что нам есть на кого
надеяться. Теперь пора покончить с этой иллюзией. Если правительство не
примет мер, мы должны организоваться, чтобы с ним бороться". В том же
духе выступал и Меир Гроссман: "Мы приветствовали правительство и армию,
но из этих рядов вышли погромные банды. Пролитая еврейская кровь
отделила стеной еврейскую демократию от
новой власти". И. М.
Чериковер, историк этого периода, отмечает, что к этому времени в рядах
всех еврейских партий наблюдается перелом; происходит среди активных
деятелей отход влево. Кризис захватывает и поалэй-цион, являвшейся с
самого начала правительственной партией. Министр по еврейским делам А.
Ревуцкий убеждается на опыте, что его участие в правительственной
Директории лишено какого бы то ни было значения. Товарищ министра
иностранных дел Арнольд Д. Марголин, уполномоченный Директорией
возглавлять делегацию для ведения переговоров с представителями Антанты в
Одессе, пережил на собственном горьком опыте подлинный кошмар: попав в
Триполье, находившееся в руках украинских повстанцев, он только чудом
спасся от расстрела.
С развитием успехов
большевиков и развалом украинской армии страшные погромы начались в
феврале и марте. Прибывающие из Балты, Ананьева, Проскурова и других
городов и местечек очевидцы погромов рассказывали о страшных зверствах,
выпавших на их долю. А. Марголин утверждает, что положение на Украине
напоминает худшие годы Хмельницкого и Гонты. Чувствуя личное бессилие и
безнадежность обращения к Директории, Марголин подает в отставку. В
письме к С. Петлюре от 12 февраля 1919 года он обращает внимание на
пагубные последствия, которые будут иметь антиеврейские эксцессы для
судьбы государственного существования Украины. Петлюра не мог ничего ответить на это письмо. Гайдамацкая стихия уже более не
повиновалась ему. "Наказ войскам действующей армии Ук
раинской Народной Республики" от 13 апреля 1919 года,
подписанный атаманами Мельником и Синклером, призывал
не поддаваться антиеврейской агитации, которую ведут
черносотенцы, большевики, кулаки и просто грабители стре
мящиеся угробить освобожденную Украину. Но этот на
каз прозвучал холостым выстрелом. Во всяком случае Пет
люра не обнаруживал охоты расправляться с погромщика
ми или обуздывать погромную стихию. Еврейское население
было отдано фактически на поток и разграбление.
Погромная статистика дает
представление об огромных размерах катастрофы, постигшей украинских
евреев. В Киеве, Умани и Брацлаве было разгромлено 4.078 еврейских
домов, треть которых погромщики превратили в пепелища. Погромы эти
производились по заранее разработанному плану. Наряду с этим шла
кровавая работа по физическому уничтожению еврейского населения,
убийства и насилия над женщинами. После того, как все имущество и
пожитки выбрасывались из разгромленных домов на улицы, наступала очередь
за городской чернью и крестьянами, хлынувшими за добычей из окрестных
деревень. Не опасаясь противодействия или наказания, они складывали на
возы награбленные вещи. Разбирались крыши домов, срывались двери и окна,
и целые караваны крестьянских возов направлялись в деревни.
Исследователь погромной статистики, Я. Д. Лещинский подвел следующие цифровые итоги2 из 1552-х разгромленных еврейских магазинов в Киеве и Богуславе 428
(27%) были сожжены. Разграблено и превращено в щепки было 425 (27%).
Продано с торгов за бесценок местным крестьянам 148 магазинов. Захвачено
и не возвращено владельцам 49 товарных складов. Наконец, 21 магазин
национализирован властями. Из 1.552 магазинов в руках их законных
владельцев оставалось всего 481 ((31%), при чем повсюду был уничтожен
инвентарь. Не в лучшем положении находились промышленники и
ремесленники. В одном только Киеве, насчитывавшем до 1.000 еврейских
промышленных и ремесленных предприятий, было разграблено 385 (38,5%),
сожжено 151 (15%), захвачено и не возвращено владельцам — 43,
эвакуировано — 47, национализировано властями 40, продано с торгов 24.
Уцелело всего 183 предприятия, причем хозяева 127 предприятий пропали
без вести во время событий. Машины, орудия труда и инвентарь раз
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:57 | Сообщение # 20 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| «Цукунфт» 1923 г., сентябрь, стр. 546 Н. И. (идиш).
граблены и сожжены. В общем евреи промышленники и ремесленники потеряли во время погромов до 75% своего достояния.
Среди героев погромной
полосы на Украине следует отметить командира батальона смерти—"Куриня
смерти" Полиенко, устроившего погром IB Бердичеве. За несколько дней до
этого погрома полковник Пороховский предупреждал еврейскую общину, что
если немедленно не будет внесено три миллиона, то "он снимает с себя
ответственность за дальнейшее". Требуемая контрибуция объяснялась
необходимостью для евреев "искупить вину за поддержку немцев еврейскими
деньгами в борьбе с республиканскими войсками". Бердичевская община,
протестуя против лживого обвинения, отказалась платить контрибуцию, и
тогда Полиенко разрешил своему батальону смерти погулять по городу. Г.
Солодарь, товарищ городского головы в Бердичеве, засвидетельствовал, что
погром носил организованный характер: "Мне по должности, в тот день и
ночь разъезжавшему по городу атаман Полиенко заявил, что в его задачи
входит усмирение жидов". Представители комендатуры в это время получили
распоряжение Главнокомандующего юго-западным фронтом атамана Оскилки "не
вмешиваться в городские события".
После Бердичева наступила
очередь Житомира. Казаки батальона смерти открыто говорили, что они
"торопятся на большой погром в Житомир". Очевидцы рисуют такую картину
погрома в Житомире: — 8-го января прибыли в город казаки на грузовике.
Грузовик остановился на площади, и казаки начали стрелять в окна домов.
Затем они стали разбивать двери и железные шторы магазинов. Часть
товаров выбрасывалась на улицу. Женщины и подростки и собравшиеся жители
окрестных деревень жадно набрасывались на добычу и уносили ее. Первые
два дня погромщики довольствовались грабежом и разбоем. Затем начались
насилия и убийства, принявшие массовый характер.
Другие группы погромщиков
под начальством атаманов Лазнюка, Струка, Козырь-Зыркова и других
расправлялись таким же образом с еврейским населением Коростеня,
Чернобыля, Сарн, Бобринской, Городища, Черкасс, Смелы, Обруча,
Кременчуга, Проекурова и других мест.
В годы гражданской войны
власть на Украине много раз переходила из рук в руки. Из тех сил,
которые боролись за овладение Украиной — самостийников, большевиков и
добровольцев, — каждая, насаждая свой политический строй, выдвигала
против евреев свои обвинения, превращая евреев в козлов отпущения за
чужие грехи и за свои собственные
ошибки и преступления. Украинские евреи оказывались жертвами белого и
красного террора и террора украинских националистов. Когда
добровольческая армия заняла летом 1919 года всю Украину, ее
пропагандный аппарат подавал свою антибольшевистскую агитацию под
специфическим антисемитским соусом. Имена советских главарей, творивших
волю Москвы на Украине, называли только их еврейскими именами и обходили
молчанием имена русских и украинских большевиков.
Свидетель киевского погрома,
учиненного добровольцами после вторичного занятия города в октябрьские
дни 1919 года, А. А. Гольденвейзер пишет:
«Странный
это был погром, спокойный, деловитый... При всем желании, в том что
делалось в эти дни в Киеве нельзя было видеть и тени стихийного
проявления народного гнева... Техника погрома была примерно следующая. В
еврейскую квартиру входит вооруженная группа, человек в пять-шесть.
Один становится у парадной двери, другой — у дверей на черный ход. После
этих предупредительных мер начинается лирическая часть. Один из шайки
обращается к хозяину квартиры с речью: вы, евреи, мол, большевики и
предатели, вы стреляли в нас из окон, вы уклоняетесь от призыва в армию,
— извольте отдать на нужды добровольческой армии все, что у вас есть
ценного — деньги, золото-, драгоценности. Не отдадите добровольно,
будете немедленно расстреляны. Найдется что-либо запрятанное, сделаем
обыск, все обнаружим, а вас расстреляем за укрывательство. Если жертва
народного гнева после этого спешила выложить достаточную сумму, все этим
кончалось. Если нет, пускались в ход более интенсивные меры... В более
глухих частях города происходило не вымогательство, а настоящее
ограбление». «Архив русской революции», т. VI, стр. 267.
Главнокомандующий
Добровольческой армии генерал А. И. Деникин пишет в своих "Очерках
русской смуты", давая характеристику белого движения в эти годы:
«Добровольческая
армия дискредитировала себя грабежами и насилиями... Классовый эгоизм
процветал пышно всюду. Спекуляция достигла размеров необычайных...
Казнокрадство, хищения, взяточничество стали явлением обычным...
Традиции беззакония пронизывали народную жизнь... В городах шел разгул,
пьянство и кутежи, в которые очертя голову бросилось офицерство... Шел
пир во время чумы».
К аналогичным оценкам
царившей в добровольческой армии атмосфере приходят и другие генералы —
Лукомский, Дроздовский, барон Врангель. Генерал Деникин не скрывает, что
наряду с группировками, искренне стремившимися создать обновленную
Россию и на место большеви'Стской
системы утвердить правовой режим, в окружении добровольческой армии
развивали активную деятельность крайне правые партии, унаследовавшие
лозунги былых черносотенцев: "Бей жидов, спасай Россию". Это были
знакомые фигуры испытанных антисемитов царского времени, как священник
Восторгов, редактор "Колокола" Скворцов, члены Государственной Думы
Замыеловекий, Пуришкевич и Шульгин. От них шла агитация в духе
примитивной юдофобии, и только естественно, что почти с первых дней
господства добровольцев начались еврейские погромы.
Кровавые погромы,
устроенные добровольческой армией, захватили еврейское население в 267
пунктах Киевской, Херсонской, Подольской, Полтавской, Черниговской и
Харьковской губерний. Эта цифра возрастет до 296, если прибавить погромы
в прилегающих районах, — в Балашеве (дважды), Бирюче, Белгороде,
Бельце, Козлове, Орехове, Михайловке, Равнополе и Царицыне. Погромы
порой принимали форму подлинной резни по мере продвижения
добровольческой армии в борьбе с большевиками на север и овладения
центральными губерниями России. А когда наступил перелом, и теснимая
советской конницей, отрядами Махно и другими, добровольческая армия
вынуждена была отступать, добровольцы отыгрывались на еврейском
населении, густо населявшем города и местечки Украины.
И. Б. Шехтман в своем
исследовании "Погромы добровольческой армии на Украине" пишет, что эти
погромы, особенно в период отступления в ноябре и декабре 1919 года,
характеризовались своей исключительной ожесточенностью и кровожадностью.
Ничто не могло спасти евреев от смерти. Кто из евреев не успел
скрыться, тот уже живым не уходил. Добровольцы врывались в дома с криком
"коммунист"! — и убивали. В более зажиточные дома вторгались с
восклицаниями: "буржуй", "спекулянт", — и тоже убивали. Недобитых одной
партии добивала другая, а раненых один раз — ранили вторично. Палачи не
жалели ни стариков, ни женщин, ни детей. В местечке Александровске
Киевской губернии добровольцы убили 48 человек, из них семеро детей. В
местечке Смела было похоронено на кладбище 107 жертв погрома и
зарегистрировано 600 раненых. Из 52 евреев местечка Мястковка Подольской
губернии уцелело 8, — остальные были зверски убиты, а четверо заживо
сожжены. Погромщики жестоко издевались над своими жертвами перед
расправой. Особым надругательствам подвергались женщины. Среди женского
населения местечка Джурино было изнасиловано 60% женщин, причем многие
из них оказались зараженными сифилисом. В Черкасах ори отступлении
добровольцы изнасиловали до 200 женщин. При погроме и разграблении
Томашполя погромщики насиловали даже женщин больных сыпным тифом.
И. Б. Шехтман утверждает,
что генерал Деникин лично погромов не хотел, но его отношение к погромам
было пассивным. Призрак "еврейских комиссаров", захвативших Россию,
тяготел над психикой командного состава добровольческой армии. Правда, к
концу своего пребывания на Украине 23 января 1920 года ген. Деникин
издал приказ, требующий немедленного прекращения расправ над еврейским
населением. Текст этого приказа гласит:
«Пусть ни
один упрек не будет брошен в лицо борцов за освобождение за попранные
права народа. Если начальники не возьмутся сразу за искоренение этого,
то новое наступление будет бесполезно и рухнет. Требую жестоких мер, до
смертной казни включительно, против всех, творящих грабеж и насилие и
против всех попустителей, какое бы высокое положение они ни занимали.
Помните, что нельзя грязными руками браться за святое дело освобождения
нашей многострадальной родины России».
Этот приказ должен был быть
прочтен во всех ротах, эскадронах, сотнях и батареях. Но приказ этот был
издан слишком поздно, да и погромы к тому времени уже почти
прекратились.
Руководители добровольческой
армии обычно отрицали специфически еврейский характер производимых
армией эксцессов. Так, протокол беседы генерала Деникина с
представителями четырех еврейских общин отмечает: "генерал Деникин
пытался доказать, что происшедшие погромы не исключительно еврейские".
Однако, это явно противоречит всем фактам погромной практики
добровольческой армии. Весь материал обследований с полной очевидностью
устанавливает, что независимо от характера гражданской войны, действия
добровольческой армии повсюду принимали форму крестового похода,
направленного против еврейского населения. К такому выводу приходит в
своем упомянутом труде И. Б. Шехтман.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:57 | Сообщение # 21 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| * * *
Погромы на Украине
украинских националистов и добровольческой армии не исчерпывают
мартиролога еврейства в эти годы. Свою страницу в погромную эпопею
вписала и советская армия. Особым позором в этом смысле покрыли себя два
полка — Богунский и Таращанский, в свое время входившие в состав
гетманской армии, затем перешедшие
к Директории, а впоследствии включенные в состав армии Буденого. По
своей жестокости погромы, учиненные этими двумя полками, можно сравнить
лишь с кровавой баней, организованной атаманом Симосенко, сподвижником
Петлюры в Умани, где в течение четырех часов было изрублено шашками
свыше 1.200 евреев.
Богуновцы и таращанцы,
включившись в советскую армию, начали свой поход против евреев в Украине
с города Любарь. Чья то преступная рука наводнила этот городок и
окрестные деревни погромными листками, в которых говорилось, будто
Буденый обратился с просьбой к Ленину укрепить его фронт 60.000
бойцами-евреями, но что Лев Троцкий отказался этот план выполнить.
Листок призывал буденовцев отомстить за предательство Троцкого, вырезав
по пути продвижения армии 60.000 евреев... "Начнем с вас, любарские
предатели, а закончим -в Бердичеве и Киеве"! Этим лозунгом был подан
сигнал к погрому и резне, беспримерной а практике советской армии.
Советская печать, до которой докатились сведения о погромах армии
Буденого, реагировала на них краткой репликой: "На буденовском фронте
отмечаются эксцессы". При занятии Киева погромщики бо'гунского и
таращенекого полков потребовали изгнания евреев из состава советской
администрации... Следует отметить, что советская власть быстро и круто
расправилась с обоими полками. Их разоружили, зачинщиков погромов
повесили, а состав этих полков распределили по другим военным частям.
Белоруссия в меньшей мере,
чем Украина явилась ареной антиеврейских погромов. Но и там еврейское
население испытало немало страданий и бедствий в эту бурную эпоху. В
1920 году, когда гражданская война на Украине уже заканчивалась, на
территории Белоруссии с особой силой вспыхнуло погромное движение. В
период советско-польской войны отряды Булах-Булаховича стали усиленно
подражать петлюровским атаманам и антисемитам из добровольческой армии.
Даже несколько позже, в начале 1921 года, имели место погромы в ряде
местечек и городов: Краенополье, Репки, Добрянка, Крупичев, Куликов,
Быхов, Рогачев и другие. Меморандум Центрального Комитета с.-д. Бунда и
Центрального Бюро Объединенной Еврейской Социалистической Партии об этих
погромах и о попустительстве гражданских и военных властей был
представлен 25 марта 1921 года в ВЦИК и Реввоенсовет.3 Данные о погромах этого времени были также представлены в докладе
3
«Социалистический Вестник» № 13 от 5-го апреля 1921 года.
гомельского отделения ОЗЕ
своему Центральному правлению. По весьма обстоятельным обследованиям И.
Чериковера в годы 1919-1920 на одной Украине имело место около
2.000
погромов примерно в 700-х пунктах (в отдельных местах погромы носили
повторный характер). По другим исчислениям (И. Хейфеца и др.), число
жертв погромов в эти годы составило свыше 1 миллиона. В эту цифру входят
убитые, раненые и искалеченные, изнасилованные женщины и еврейские
сироты, число которых определялось на Украине около 200 тысяч.
Материальные убытки еврейского населения не поддаются учету. Во всяком
случае они были огромны, и когда наступила полоса затишья, сотни тысяч
евреев оказались в положении бездомных, деклассированных и часто нищих
людей.
А. А. ГОЛЬДШТЕЙН
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:57 | Сообщение # 22 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| СУДЬБА ЕВРЕЕВ В ОККУПИРОВАННОЙ НЕМЦАМИ СОВЕТСКОЙ РОССИИ Памяти моей сестры Полины, погибшей в Бабьем Яру в Киеве.
История не знает такой
жестокости и надругания над человеческой личностью, такого массового,
систематического и заранее обдуманного убийства мужчин и женщин — от
грудных младенцев, до глубоких стариков включительно, — какое было
совершено над еврейским народом в Советской России в трагические годы
немецкой оккупации.
Незадолго до похода на
Польшу, в речи, произнесенной перед командующими предназначенных к
наступлению армий, Гитлер подчеркнул, что целью этой войны является не
завоевание территории, а беспощадное уничтожение врагов, причем врагом №
1 наци считали еврейство. Фюрер призывал — или, точнее, приказывал —
действовать без всяких сентиментов и твердой рукой и закаленным сердцем
истреблять всех врагов немецкого народа не только на фронте, но и в
тылу. «Наша сила, — сказал он, — в быстроте и бдительности». Напомнив о
походах Чингис-хана, его зверствах и кровожадности, Гитлер воодушевлял
генералов его примером: "Он (Чингис-хан) сознательно и с легким сердцем
посылал на смерть миллионы женщин и детей, но не смотря на это, история
видит в нем только великого строителя государства».
Задача, поставленная
Гитлером, была в точности выполнена. Фельдмаршал Рейхенау,
главнокомандующий восточным фронтом, в приказе по войскам указал, что
солдаты на Востоке являются не только воинами, обязанными поступать по
правилам войны. Они прежде всего носители жестокой национальной
идеологии и мстители за жертвы, понесенные немецким народом по вине
евреев. Он закончил свой приказ словами: «Солдаты должны ясно осознать
необходимость сурового, но справедливого мщения бесчеловечному
еврейству».
Мысль об уничтожении евреев
во время предстоящей войны зародилась в нацистских умах еще задолго до
наступления на Польшу. ЗО-го января 1935 года в журнале «Дас Архив»
появилась статья о возможности уничтожения
еврейской расы в Европе, в случае возникновения второй мировой войны. В
этой статье есть строки, которые слово в слово повторил фюрер в своей
речи в Рейхстаге 30-го января 1939 года, в которой он предсказывал, что в
случае войны произойдет «не большевизация мира, а уничтожение еврейской
расы в Европе».
Международный суд в
Нюрнберге, осудивший 23 командира специальных ударных отрядов германской
армии, говорит в своем приговоре об «умышленном убийстве более одного
миллиона невинных и беззащитных мужчин, женщин и детей». Но и эта
астрономическая цифра в миллион еврейских жертв нацистской оккупации
советских территорий не вполне отвечает действительности. Она включает
только непосредственные жертвы массовых экзекуций, но не исчерпывает
всей картины физического истребления русского еврейства.
По переписи января 1939 года, в СССР проживало
3.020.000 евреев, из числа которых было
на Украине 1.532.827 в Белоруссии 375.124 в Крыму 60.000 в западных районах, включая Смоленск 85.000 на северном Кавказе 40.000
Таким образом, свыше
2.000.000 русских евреев, •— за небольшим вычетом эвакуированных или тем
или иным путем ушедших на Восток вглубь Советской России, — были
застигнуты немецким блиц-кригом и оказались на занятых немцами
территориях.
Но к этому числу надо
прибавить еще значительное число евреев, оказавшихся на территориях,
присоединенных к СССР, во время пакта Гитлер-Сталин, в 1940 и 1941 годах
до начала немецко-советской войны. По статистическим данным, в эти годы
проживало (в круглых цифрах) :
на Литве (включая Вильно) 250.000 евреев
в Латвии 95.000 "
в Эстонии 5.000
в восточной Галиции, на Волыни и в
западной Белоруссии 1.270.000 "
в Бессарабии и северной Буковине . . . 300.000 "
Всего 1.920.000 евреев
Таким образом, ко времени наступления Гитлера в зоне нацистской оккупации на территории СССР проживало^
в коренных областях 2.092.951 евреев
в присоединенных областях 1.920.000 "
Всего ... . 4.012.951 евреев
Из этой цифры исходят
статистики в СССР и за его пределами. В соответствии с этим советский
статистик Л. Зингер, имевший доступ к данным переписи 1939 года в период
их разработки, в изданной им брошюре «Обновленный народ» (на идиш)
считает, что к началу немецко-советской войны в СССР проживало около
5.000.000 евреев.
Данные последней переписи в
СССР, проведенной в 1959 году, и анализ их дают возможность установить,
что к окончанию немецко-советской войны в оккупированных немцами
территориях Советской России погибло около
3.000.000
евреев. Выжило же к концу войны на всей территории СССР, включая также
эвакуированных и спасшихся из зоны войны, немногим меньше 2.000.000.
КТО БЫЛ ГЛАВНЫМ ВЫПОЛНИТЕЛЕМ ПРОГРАММЫ
УНИЧТОЖЕНИЯ ЕВРЕЕВ
Еще перед нападением на
Советскую Россию, Гитлер приказал Государственной охране оказывать армии
необходимое содействие в уничтожении в тылу всякого рода сопротивления.
Во исполнение этого приказа, генерал Кейтель, главнокомандующий
немецкими военными силами, обсудил вместе с Хейдрихом, Начальником
Главного Управления Государственной охраны (Гестапо), программу
действия, в основу которой были положены террор и убийство. Выполнение
этой задачи было поручено особым ударным отрядам (Ейнзатцгруппен),
обязанным сопровождать наступающие армии. В среднем отряды эти
составляли от 500 до 8О0 человек.
Они выбирались а) из состава
SS (Schutzstaffel) •— защитных сил, составлявших «почетную гвардию»
партии и личную охрану Гитлера, которая также исполняла особо
ответственные и секретные военные и политические задания. В общежитии
они были известны под кличкой «чернорубашники».
б) Из SD (Sicherheitsdienst)
охранной полиции исполняющей обязанности по разведке и контр-разведке.
Они носили коричневую форму и назывались «коричневорубашниками».
в) Из членов боевой группы Гестапо (Секретная Государственная полиция). Командный состав состоял из чинов уголовной поли
ции (Крипо) и
Государственной охраны. Среди обвиняемых в Нюрнберге 24-х командиров
было шесть генералов, пять полковников, шесть подполковников, четыре
старших и три младших лейтенанта. Среди участников, ответственных за
«беспримерную в истории жестокость», было восемь докторов права,
социолог (профессор Кенигсбергского университета), певец (потомок
Шумана), архитектор, пастор, десять дипломированных в специальных высших
учебных заведениях. Не было ни одного с незаконченным средним
образованием. Все они добровольно вошли в состав этих преступных организаций.
Гитлер и Хейдрих кратко формулировали возложенную на них обязанность:
Всякое сопротивление в тылу
должно быть безжалостно сломлено; политические комиссары, активные
коммунисты, все евреи и цыгане должны быть уничтожены. При исполнении
своих обязанностей командиры ударных отрядов и их кадры должны
действовать решительно, не ставя вопроса о виновности или невиновности
отдельных евреев. В приказе от б-го июня 1941 г. Гитлер говорит, что
«принципиально» начальники должны действовать не на основании добытых
фактов, а по своему личному впечатлению. Принадлежность к еврейству была
вполне достаточным основанием для убийства.
В городах Претч и Дюбен в
военных бараках были сосредоточены воспитанники школы стратегии и
тактики массовых убийств, которым, кроме того, разъяснялось
«идеологическое значение их долга родине и вождю». В числе лекторов был
сам Хейдрих, Начальник Гестапо, который после окончания курса созвал
командный состав, указал каждому из них место деятельности, их права и
обязанности и в заключение повторил, что большевики и евреи близнецы.
Каждый еврей — большевик, и каждый большевик — еврей.
Его философия уничтожения
евреев основывалась, главным образом, на утверждении, что восточные
евреи являются интеллектуальным источником большевизма и поэтому
представляют особую опасность. Вывод: евреи должны быть безжалостно
уничтожены.
Для выполнения этой задачи понадобилось 3.000 специалистов, разделенных на четыре группы:
Ударный отряд А под командой
бригадир-генерала Сталекера, который оперировал в Прибалтике, а потом
временно был переброшен в Белоруссию, где оставался до прихода отряда В
под командой, короткое время, Небэ, а потом генерал-майора Науманна.
Район его деятельности
расширялся от Минска через
Смоленск по направлению к Москве. Группа С под командой
бригадир-генерала Раш работала на Украине, за исключением ее северной
части.
Наконец, группа Д под
командой доктора прав и философии генерал-майора Олендорфа оперировала в
Северной Украине, в Крьиму и на Кавказе. Полковник Бирками заместил его
в 1942 году. Каждый ударный отряд был разделен на «ударные команды» в
составе от 30 до 50 человек.
В Белоруссии орудовала кроме
того «группа Диркенвангера», известная иод кличкой «Диркенвангерские
браконьеры», составленная из закоренелых преступников под командой
доктора прав Диркенвангера, алкоголика и извращенного садиста. Его отряд
уничтожил с августа до декабря 1942 года 1337 так называемых
«бандитов», 8595 военнопленных, 14257 «подозрительных лиц» и 363,211
евреев. За такое усердие доктор прав Диркенвангер считался лучшим
специалистом по проведению «операции» физического уничтожения евреев и
других «анти-социальных» элементов.
Возникает вопрос, как могли
3.000 человек, входивших в состав всех действующих на территории России
отрядов, успеть убить один миллион людей в течение двух лет. По подсчету
прокуратуры в упомянутом процессе каждому отряду ежедневно (считая
воскресенья и праздники) пришлось совершить ,в среднем 357 убийств. Но
этим их обязанности не ограничивались. Они должны были предварительно
собрать жертвы, регистрировать их, отнять носильное платье, включая
нижнее белье и ценности, сосчитать, сложить и запаковать все это для
отправки в Германию, закопать трупы в глубокие могилы, вырытые, правда,
частью до расстрела самими жертвами. Ответ на это дают документы,
отличающиеся немецкой точностью. Местное население помогало этой
изуверской работе; оказывала помощь переутомленным от убийства немцам и
местная полиция, в особенности, на Украине и в Прибалтике. При группе В
был организован специальный батальон из местного населения, добровольно
сражавшийся на стороне немцев. Его командиром был командир ударного
отряда «В».
Группа «С» пользовалась
услугами русских, румын и венгров. В Крыму были организованы татарские
отряды самозащиты, истреблявшие евреев. Казацкие батальоны принимали
деятельное участие в борьбе с партизанами, под которыми часто понимались
евреи, в особенности в Белоруссии, где евреи не только помогали партизанскому движению, но и входили в состав партизанских боевых отрядов.
Указывая на вред партизан и
паникеров, распространяющих ложные слухи о немецкой армии, командир
одного из ударных отрядов подчеркивает, что вред, приносимый
партизанами, бледнеет перед злом, исходящим от евреев, носящих в себе
бациллы разложения. Олендорф, на совести которого 90.000 трупов, показал
на суде о существовании плана уничтожения 30.000.000 славян, но
добавил, что лично он не получал приказа об этом, и никто из начальства
не упоминал об этом даже в частных разговорах.
Признавая, что небольшой
отряд не в состоянии бороться со всеми антигерманскими проявлениями, он
счел необходимым организовать местную полицию из преданных Германии
украинцев и лиц местного германского населения.
Работа этих добровольцев,
разумеется, не была бесплатной. В некоторых местах расходы на
добровольцев покрывались из сумм, вырученных от продажи ценностей убитых
евреев. Эти добычи были далеко не незначительны, а у многих из убийц
достигали солидной цифры в несколько сот тысяч марок. В кассе растриги
пастора Биберштейна, начальника отряда, оперировавшего на Украине, был
найден остаток в сумме 100.000 марок от ликвидированных ценностей,
отнятых у евреев.
Хейдрих придавал особое
значение сотрудничеству местного населения. В секретном обращении к
начальникам охранной полиции от 28-го июня 1942 года он рекомендует
обратить усиленное внимание на те элементы, которые могут быть
использованы командами особого назначениями представлять ему еженедельно
рапорты. Он указывает при этом, что нельзя считать окончательно
неподходящими для сотрудничества украинцев, белоруссов, азербейджанцев,
армян, уроженцев Северного Кавказа, Грузии и турок. Прежде чем
отвергнуть их услуги и поступить с ними, как с врагами, надо убедиться в
каждом отдельном случае в их активном большевизме. Он предостерегает от
возможности ошибок при установлении турецкой национальности, так как
турки придерживаются также обряда обрезания и имеют сходство с евреями.
Хейдрих предостерегает также от доверия к простому русскому человеку,
так как безграмотный русский может оказаться куда более преданным
Советской власти, чем интеллигент, вынужденный экономическими
соображениями работать для советского правительства. Но те советские
граждане, которые бес
спорно проявили себя активными большевиками, подлежат
немедленному расстрелу. Хейдрих не упустил при этом
упомянуть, что казни должны происходить вдали от насе
ленных мест, без присутствия посторонних лиц.
Признаки интеллигентности являлись одним из пово
дов для уничтожения евреев, а отсутствие их в некоторых
случаях спасало жизнь. Так евреи земледельцы, жившие
между Кривым Рогом и Днепропетровском, были пощаже
ны, повидимому потому, что, как мало культурный эле
мент, не представляли опасности для немцев. Расстрелу
подверглись только члены администрации.
С другой стороны,
белорусские евреи, в местностях, принадлежавших до войны Польше,
считались особенно опасными, благодаря их развитию и активности. Та же
характеристика была дана евреям, живущим в центральной России, которые,
после 25 лет большевизма, стали особенно «вызывающими и надменными».
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:58 | Сообщение # 23 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| РОЛЬ НЕМЕЦКИХ ГРАЖДАНСКИХ ВЛАСТЕЙ
Ошибочно было бы думать, что
истребление евреев находилось в оккупированной Советской России только в
руках Государственной Охраны и подчиненных ей органов. Альфред
Розенберг, министр по делам Оккупированных Восточных областей,
признанный философ нацизма, антисемитизм которого его защитник в
Международном Трибунале назвал «культурным», не мог не обратить внимания
на евреев еще до того, как ударные отряды начали свою деятельность.
В меморандуме от 7-го мая
1941 года Розенберг требовал немедленного концентрирования евреев из
местечек в обширных лагерях, где они должны были быть привлечены к
принудительным работам без ограничения времени, с минимальным
заработком, не хватающим даже для скудного существования. Эти «трудовые
лагеря» были предусмотрены, как временная мера до устройства гетто.1 8 В инструкции о мерах против евреев Розенберг дал определение понятия
«еврей», повторив действовавшее в Германии законодательство и предписал
произвести регистрацию евреев, необходимую для проведения в жизнь их
полной изоляции. В регистрации должны быть указаны имена не только
родителей, но и прародителей регистрируемого. Для избежания сокрытия
еврейского происхождения, равно как и доказательства выхода из еврейской
общины, требовалось представление соответствующих документов. Ношение
желтой повязки было объявлено обязательным.
Евреи лишались права
передвижения. Их деятельность была ограничена исключительно ремеслами, а
свободные профессии были запрещены. Евреи врачи и дантисты могли лечить
только евреев и предусматривалось их переселение в гетто для права
практики. Практика ветеринара вне гетто была совершенно запрещена.
Аптеки и аптекарские магазины получили отсрочку до образования гетто,
после чего их собственники должны были либо переместить их в гетто либо
ликвидировать. Посещение парков, общественных мест увеселения, хождение
по тротуарам, сидение на скамейках, как и пользование средствами
городского передвижения, радио аппаратами было недоступно евреям.
Продовольственные пайки, полагавшиеся евреям, составляли половину минимального пайка, получаемого не рабочим местным населением.
Переходный период длился
недолго. В боевом порядке летом 1941 года было приступлено к устройству
гетто в городах и местечках, причем внимание было посвящено отысканию
мест, расположенных вблизи фабрик, работающих на оборону. Рабочие евреи
выпускались рано утром из гетто, чтобы вернуться вечером усталыми и
голодными домой, где их ждала истощенная семья со скудным ужином. Для
гетто отводились перенаселенные еврейской беднотой кварталы, где
санитарные условия были до крайности неудовлетворительными и изо дня в
день ухудшались. Они стали очагами эпидемий, и, нередко, для борьбы с
эпидемиями немцы прибегали к самому радикальному средству — сжиганию
этих очагов, конечно, вместе с жертвами эпидемии. О продовольствии немцы
не заботились, предоставляя это самим обитателям гетто. Но когда
гонимые голодом смельчаки пытались перешагнуть запретную черту, — их
ждала пуля в затылок. Трудоспособные евреи, не прикрепленные к фабрикам,
работающим на оборону, посылались на самые опасные и тяжелые работы.
Легкие работы, кроме плетения соломенной обуви, изготовление щеток и
метелок для вывоза за пределы гетто, были запрещены.
Особой льготой, правда,
более воображаемой, чем реальной, было право на самоуправление или
вернее самоуничтожение. Ни в Белоруссии, ни в других частях Советской
России самоуправление в гетто не проявляло той способности к
организации, той настойчивости в борьбе за жизнь, за сохранение
человеческого достоинства и культурных достижений, как это было в Литве.
Охрана границ гетто лежала на немецкой полиции. В сущности, гетто были центром не изолированной жизни, но
местом, огражденным колючей проволокой, предназначенным для
коллективной смерти от истощения, непосильного труда, систематического
недоедания и эпидемий. Разница между гетто и тюрьмой состояла, главным
образом, в том, что в тюрьме сторожа приносили заключенным три раза в
день скудную пищу, а в гетто этого не было. Узники были оставлены на
произвол судьбы, но им приходилось ждать не долго. Если они не умирали
естественной смертью, на помощь приходили особые ударные отряды. Визу на
«продление жизни» получали только работавшие на оборону, но срок визы
был ограниченный и без права возобновления.
Однако, такое «продление
жизни» еврейским рабочим пришлось по душе не всем нацистским вождям.
Генеральный комиссар Белоруссии Кубэ писал своему начальнику Лоозе,
государственному комиссару всех оккупированных восточных областей, что
он предпочел бы покончить с евреями «одним ударом раз и на всегда».
Однако, он должен был уступить требованиям военного командования,
являющимся самым крупным потребителем еврейской рабочей силы. Кубэ
считал, что «право на жизнь» евреев должно рассматриваться не с
экономической, а с политической точки зрения. В подтверждение своих
доводов, будто уменьшение количества еврейских рабочих не отражается на
интересах армии, он указал на пример Минска, где в течение десяти недель
из ста тысяч русских евреев осталось только 6.000. Однако, военная
промышленность не ощущала недостатка в рабочих. Обескровление еврейства
имеет гораздо большее политическое значение, чем их роль в военной
промышленности. Активность партизан значительно уменьшилась с тех пор,
как их сотрудничество с евреями прекратилось. Возражая против транспорта
польских рабочих в Белоруссию, он подчеркивал их враждебное отношение к
Германии, не отличающееся от враждебности их русских соплеменников.
Политическая опасность от их присутствия превосходит ту пользу, которую
они могли бы принести, как рабочая сила. Эта точка зрения увенчалась
полным успехом. Розенберг, как представитель высшей государственной
инстанции, разрешил спор. В секретном письме он уведомил спорящих, что
при разрешении еврейского вопроса экономические соображения, как
правило, должны быть оставлены без внимания.
НЕМЕЦКИЕ УБИЙСТВА И КОРЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ Министерство Иностранных Дел, если и не принимало
непосредственного участия в
уничтожении евреев, то, во всяком случае, было очень заинтересовано в
успешном ходе этой «операции».
В письме Хейдриха к
Риббентропу, министру Иностранных Дел при Гитлере (от 23 апреля 1942 г.)
Хейдрих сообщал, что большая часть Восточной России очищена от евреев, и
что задачей его ведомства является теперь, главным образом, поимка
беглецов-одиночек, или тех, кто отказывался носить желтый кружок на
платье. Он подчеркивает, что коренное население «приветствовало»
уничтожение евреев после того, как убедилось, что в еврейских домах
находилось много продовольствия, в то время, как в распределительных
пунктах количество его было недостаточно. Однако Хейдрих спешит
добавить, что работа ударных отрядов не ограничивалась только расправой с
одиночками: ими предпринимались также операции в широком масштабе.
Некоторые местности вполне очищены от евреев.
Заявления, будто коренное
население «приветствовало» расстрелы, несколько преувеличены. Нет
сомнения, что, в общем, население было недружелюбно к евреям, но
расстрелы и публичные казни пугали жителей, которые боялись, что и их
очередь скоро наступит.
Антисемитская пропаганда
распространяла заведомо ложные утверждения, будто евреи уклоняются под
тем, или иным предлогом от военной службы, в особенности от посылки на
фронт. Между тем, говорили антисемиты, война эта чисто еврейская. Гитлер
не враг России, а враг советских евреев, которые все являются
коммунистами. Между тем, эта война, по существу, начатая против евреев,
ведется за счет жизни коренного великорусского, украинского и
белорусского населения.
Вина в развитии народного
антисемитизма лежит, в некоторой доле, на советском правительстве,
которое в печати замалчивало немецкие жестокости в отношении евреев в
Германии и в Польше. Это замалчивание, перешедшее после заключения
договора Молотова и Риббентропа в полное молчание, продолжалось и во все
время войны. В правительственных заявлениях слово «еврей» не
фигурировало, и это продолжалось даже тогда, когда число погибших евреев
перешагнуло миллион. Скрывая жестокости немцев в отношении евреев,
Советы усыпляли бдительность евреев, не знавших ни о трагедии евреев в
Германии, ни о Варшавском гетто, ни о судьбе других евреев под сапогом
нацизма. Сами немцы, цинично-откровенные в своих рапортах по начальству,
удивляются количеству евреев, оставшихся на местах, в твердой
уверенности, что при их лояльном отноше
нии и трудолюбии, они могут быть спокойны за свою
судьбу.
Советы, за малым
исключением, своевременно не эвакуировали евреев, оставляя их в военной
полосе до последней минуты, когда все сроки истекли, и железнодорожный
состав был использован только для эвакуации правительственных
учреждений. Между тем еврейские юноши тысячами шли в Советскую армию
сражаться против немцев в надежде, что их родители, сестры, жены и дети
будут защищены. Из гражданского населения Советы эвакуировали только
тех, кто мог быть им полезен, как рабочая сила. Их не трогала судьба
стариков, женщин, детей. Так в годы оккупации евреи оказались между
молотом советского антисемитизма и наковальней немецких зверств.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:58 | Сообщение # 24 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| ТЕХНИКА УБИЙСТВ
Следуя за армией, «боевые
отряды» занимали последовательно все города и местечки, в которых жили
евреи. Белоруссия и Украина входили в черту еврейской оседлости, и немцы
не сомневались, что там их ждет обильная жатва. Командиры отрядов и их
меньших делений, так называемых «Коммандо», знали возложенную на них
задачу. Им не надо было ждать особых приказов, и они их не ждали. Первым
делом, заняв город или местечко, они требовали к себе еврейских
общественных деятелей и раввинов, и обязывали их к определенному сроку —
очень короткому, собрать в указанном месте всех евреев, будто бы, для переселения.29 По при
бытии на место, обреченных
на смерть заставляли отдать все ценности и деньги, бывшие при них. Когда
все требуемое было сдано, пересчитано и зарегистрировано с немецкой
аккуратностью, давался приказ: снять и сдать одежду и белье. Совершенно
нагие мужчины, женщины, дети должны были идти к месту убийства, которое
обычно бывало расположено вблизи анти-танковых траншей. Несчастные
жертвы должны были опуститься на колени на краю траншей. Иногда их
заставляли становиться во весь рост, спиной к убийцам, державшим ружья
на готове. По приказу командующего отрядом раздавался выстрел, и трупы
падали в траншеи. Случалось что падали живые, но никто о них не
заботился. Разумеется, не было врача, который констатировал бы факт
смерти. Никто не объяснял жертвам, за что их расстреливают. Никто не
спрашивал об их последней воле. Когда председатель Международного суда
спросил начальника одного из отрядов Биберштейна — как он, бывший
священнослужитель, мог допустить, чтобы верующие умирали
без слова утешения духовников, тот ответил: «Я не хотел метать бисера
перед свиньями». Начальники отрядов гордились тем, что перед расстрелом
не допускались «насилия», и что все происходило, согласно строгой
военной дисциплине. Случайный очевидец этих невиданных до 1941-го года
зверств Герман Грабе, инженер по образованию, был управляющим фабрикой в
г. Столбуново (на Украине), исполнявший заказы немецкой армии. Ему
приходилось много разъезжать и часто встречаться с нацистами,
ходатайствуя о продлении жизни еврейским рабочим. 5-го декабря 1942 года
в одну из поездок старший мастер сообщил ему о расстрелах вблизи Дубно.
Подъехав, они увидели, как из грузовиков выходят массами мужчины,
женщины, дети. По желтым кружкам, нашитым на спине и на груди, Грабе
понял, что это евреи. Их подвели к трем вырытым ямам. Слышно было
щелканье ружей. Украинская милиция и отряды чернорубашечников окружили
прибывших. Евреев заставили раздеваться. Командовал один из
чернорубашечников с хлыстом в руке. Одежда должна была быть аккуратно
сложена и отсортирована. Обувь была сложена отдельно. Грабе определил,
что там лежало от 800 до 1.000 пар. Раздетые жертвы стояли группами, вое
члены семьи старались быть друг около друга. Свидетель не слышал воплей
и плача. Он обратил внимание на семью из 8-ми человек, родители в
возрасте около 50 лет, дети в возрасте от одного года до 8 и 10 лет.
Старшей дочери около 23 лет. Старшая женщина с белоснежной головой
держала в руках годовалого младенца и развлекала его, распевая песни.
Отец что-то говорил сыну 10 лет, который с трудом удерживал слезы. Когда
отец, повидимому, утешая его, показал пальцем на голубое небо, раздался
приказ. Отобрали 20 человек, поставили их у края ямы, раздались
ружейные выстрелы, тела падали в яму. На смену пришла другая группа, та
же стрельба, новые тела покрывали еще не остывшие тела их
предшественников. Расстрел продолжался весь день. Люди лежали голова к
голове, один на другом. Кровь текла, омывая еще теплые тела. Многие из
лежавших были живы. Заметны были их попытки пошевельнуться, некоторые
высовывали руки, другие поворачивали головы из под груды таких же
несчастных, как они. Убийцы были так погружены в свою работу, что не
заметили свидетеля. Иа утро его снова потянуло к могилам. Одна девушка
заметила его, крикнула, просила принести платье и вытащить ее. Но в это
время свидетель услышал шум подъезжающего автомобиля, увидел немецкие
формы и поспешил скрыться. По
дороге он услышал выстрел.
Звавшая на помощь девушка умолкла навсегда. Так происходили эти
убийства, согласно «военным правилам и военной чести».
Чтобы избежать ошибки и не
подвергнуть расстрелу не-еврея, палачи прибегали к способу унизительному
и трагическому для старейших членов еврейских общин. Командующие
ударными отрядами требовали от них указания, нет ли не-евреев среди
обреченных. Ни одно убийство не начиналось до того, пока эти старики под
револьверными дулами не устанавливали еврейскую национальность жертв.
Отравленные нацизмом гитлеровские роботы
считали, что они исполняют государственный долг. Но и у них возникало
чувство изумления, неловкости и уважения к жертвам, когда те спокойно и с
достоинством шли на смерть, распевая гимны. «Странный народ!» — нередко
повторяли начальники отрядов. На суде один из обвиняемых, описавши
поведение евреев на расстрелах, отметил, что евреи шли навстречу смерти
«с достоинством».
Иногда нервы жертв не
выдерживали этого предсмертного ожидания. Раздавались крики возмущения,
безнадежная попытка борьбы на краю могилы. Тогда очередь наступала для
хлыстов, или ружейных прикладов.
Начальники этих банд
возмущались предположением, будто они сознательно, ради личных выгод,
увеличивали число убитых. Они настаивали на добросовестности своих
подсчетов и, как бухгалтеры, отвечали за правильный учет «без ошибок и
упущений». Эта точность в указании количества убитых, выражающегося в
пятизначных цифрах, поражает и ужасает. Так, например, в Киеве в роковые
дни 29 и 30 сентября 1941 года были убиты 33.771 мужчин, женщин, детей.
Этим подчеркивалась точность подсчета. В Крыму в течение одного месяца с
16 ноября по 15 декабря 1941 года было расстреляно 17.645 евреев и
2.504 крымчаков, которых немцы считали евреями; а также 824 цыган и 212
партизан. В Белоруссии и в Балтийских странах по 15 октября 1941 года
было убито 118.430 евреев и 3.387 коммунистов.
Караимы преследуемы не были. Наци не считали их евреями, хотя они исповедывали
религию Моисея, и это проводилось немцами в доказательство их терпимости
и уважения к свободе вероисповедания. Не вера, а кровь играла решающую
роль для доказательства еврейского происхождения. Несмотря на то, что
задача отрядов состояла в искоренении всех враждебных Германии элементов, в их донесениях приводилось число еврейских жертв с указанием, что — такой-то город или
местечко является «Judenrein» или «Judenfrei», т. е. очищенным от
евреев.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:58 | Сообщение # 25 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| ГАЗОВЫЕ ФУРГОНЫ
Когда было признано, что
этот метод уничтожения нежелателен, на помощь пришла немецкая техника и
наука. Были изобретены газовые фургоны, с чисто немецкой
сентиментальностью — украшенные снаружи и помеченные словом «трейлер».
Внутри находились танки, выпускающие газ по мере движения. Немцы
приказывали к определенному времени собраться еврейским женщинам с
детьми в указанном месте. Там им объясняли, что их переселяют в более
спокойные местности, куда в скором времени приедут их мужья. Первые дни
женщины сравнительно спокойно относились к этим поездкам, но потом
население поняло, что их обманывают. Душераздирающие сцены происходили
при посадках. О них подробно рассказывают сами обвиняемые на процессе,
имевшем место в Харькове 15-18 декабря 1943 года. Кстати сказать, это
один из двух процессов, о которых советы дают почти стенографические
отчеты. Такой же отчет дан и о процессе в Краснодарске, в 1943 г.
Однако, и в этих отчетах слово «еврей», «еврейские жертвы» совершенно не
упоминаются. Речь идет о собирательном понятии «советские народы».
Несчастные пассажиры
«вагонов смерти», как их окрестило коренное население, задыхались от
газа минут через десять после того, как отправлялись в путь. Но часто
машина действовала плохо, и газ выделялся медленно. Тогда страдания
жертв усиливались. Доктор Бекер, заведующий этими сухими гильотинами на
колесах, удостоверяет в своих донесениях, что при исправности машин
смерть наступала немедленно, жертвы засыпали сразу в спокойном —
«мирном» состоянии. Но если машина работала плохо, жертвы долго
задыхались. Смерть наступала от удушья, и иа лицах погибших были
отпечатки страдания. Он ставит себе в заслугу, что послал машины в
Берлин для исправления. Однако, и после ремонта надежды Бекера не всегда
оправдывались. В этом, по его мнению, была виновата поспешность
шоферов, их желание покончить как можно скорее со своей неприятной
обязанностью.
Немцы хорошо понимали, что
не все евреи большевики, не все участвуют в партизанском движении, не
все саботажники и шпионы. Следует отметить характеристику, данную одним
из ответственных нацистов, который указал на
полнейшую лояльность евреев по отношению к немцам, на их скромность и
трудолюбие. Говоря о ненависти евреев к немцам, он назвал ее явлением,
которое надо было ожидать; но он все же утверждал, что нет доказательств
того, чтобы все еврейство в целом или в его значительной части
участвовало в саботаже. Их единственная вина состояла в еврейском
происхождении, отличающим их от других «составом крови, особенно
приспособленной к восприятию большевистских идей». Такая экспертиза была
дана на суде юристом, экономистом и социологом Олендорфом, перед
которым была открыта широкая академическая дорога. Этот «особый состав
крови» делал их опасными врагами Германии. Когда Олендорфу был задан
вопрос, почему убивали детей? Он кратко ответил, что дети были бы
свидетелями смерти их родителей. Эта картина глубоко запечатлелась бы в
их памяти, и, выросши и вспоминая все пережитое, они не могли бы не
стать врагами Германии и не мстить ей. Мы должны думать не только о
настоящем, но и о будущем.
Расстрелы продолжались даже
при отступлении немцев. В некоторых местностях они даже ускорялись, так
как немцы старались скрыть следы преступления и уменьшить число
свидетелей. Из немецкой среды раздавались призывы о прекращении излишней
жестокости. Так Государственный комиссар оккупированной Восточной
России в донесении на имя Розенберга упоминает о случае, когда женщин и
детей заперли в амбаре и подожгли его. Он считает такое поведение
недостойным тех целей, к которым стремится Германия.
Почти через два года после
начала «операции» ударных отрядов (4-го октября 1943 г.) Химмлер в речи,
обращенной к высшему составу СС, высказал уверенность, что «никто из
них никогда не будет публично говорить о происшедшем. Все мы — продолжал
он — были устрашены возложенной на нас обязанностью, но мы выполним ее
вновь, если получим соответствующий приказ».
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:58 | Сообщение # 26 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| УДАРНЫЕ ОТРЯДЫ В ПОХОДЕ
Белоруссия
Ударный отряд А, успешно
выполнив свое задание в Прибалтике, перебросился в Белоруссию. Генерал
Сталенекер, командующий отрядом, был уверен, что и здесь его ждет
сотрудничество местного населения, готового устраивать погромы, как это
имело место в Литве и Латвии. Однако,
он должен был скоро убедиться в том, что здесь «еврейская проблема» не
может быть разрешена одними погромами. Обширность территории, покрытой
лесами и болотами, отсутствие удобных дорог, плотность населения,
заставляли призадуматься над методами исполнения поставленной задачи. В
одном Минске, согласно статистике 1939 года, проживало 100.000 евреев.
Среди еврейского населения был большой процент квалифицированных
рабочих, необходимых для удовлетворения нужд германской армии. Однако,
колебания продолжались недолго. В течение первых десяти недель в Минской
области было ликвидировано «собственными силами» немцев 55.000 евреев, о
чем с удовлетворением сообщил в рапорте по начальству генеральный
комиссар Кубэ. Кроме Минска, истребление евреев происходило в Лиде,
Слониме, Глебоках, Луцке, Борисове, Вилейке, Барановичах, Ханцевичах,
Червине. В последнем городе
—
сообщается в рапорте — беспокойство и страх наблюдались не только у
евреев, но и среди коренного населения. Поэтому трудно предвидеть
последствия предпринятых мер истребления евреев. Но, как видно из
последующего донесения командира, работа отряда не была приостановлена.
Дополнительно сообщается о расстреле еще 1272 евреев, включая «слишком
старых и неспособных к работе». Из этого числа только 14 человек были заподозрены
в совершении проступков или цреступлений. В редких случаях командиры
отрядов ссылаются на участие евреев в партизанском движении, на их
дерзкое поведение, на необходимость борьбы с эпидемиями, свирепствующими
в гетто, или просто на обилие «излишних едоков» при скудости
продовольствия.
В Белоруссии орудовали
несколько ударных команд. Ударный отряд А в течение четырех дней с 7 по
11 ноября 1941 года расстрелял в Минске 6624 мужчин, женщин, детей; в
Витебском гетто были уничтожены в декабре 1941 г.
4.090 евреев. Двух дней — 2 и 3 марта 1942 года — было достаточно для дополнительного убийства 3.412 евреев в Минске и 2.007 в Барановичах.
Отряд В ликвидировал в
Минске в середине июля 1941 года 1.051 еврея. Летом 1941 г. в течение
пяти месяцев были убиты вблизи Минска и Смоленска 45.467 человек, а в
Витебском гетто дополнительно еще 3.000. Многие из руководителей
ликвидации евреев все же считали, что она не достигает конечной цели,
так как часто тем или иным путем евреям удавалось скрыться от
расстрелов. Техническая подготовка расстрелов, по мнению других,
требовала большей предусмотрительности. Так один из ежедневных отчетов
об операциях отмечает:
«Ничего нельзя было бы
возразить против массового уничтожения евреев, если бы техническая
подготовка их и метод экзекуций не был сам по себе
неудовлетворительным».
Оценка эта относится к румынам, которые оставляли тела убитых ее погребенными.
В рапорте от 4 сентября 1941
года сообщалось о расстреле в Минске 733 жителей, причем слово «еврей»
было заменено указанием на то, что жертвы представляли собой «самый
низкий элемент населения с преобладающей примесью азиатской крови».
Евреев убивали также из соображений общественной гигиены. Так, в местечке Городок было убито в местном гетто 394 еврея, представляющих опасность для распространения эпидемий. Те же основания были выдвинуты для убийства 1.025 евреев в Яновичи, 3.000 в Витебске.6 0 И то же имело место и в других городах и местечках с еврейским
населением, где антисанитарные условия могли грозить распространением
эпидемий. Здесь прибегали к расстрелам евреев, как к предупредительным
мерам.
Гетто облегчали во многом
работу ударных отрядов. Евреев не надо было ни разыскивать, ни
регистрировать; и, кроме того, было легче сортировать будущие жертвы и
извлекать из них временно пользу. В самом Минске оба гетто
просуществовали в течение двух лет, благодаря тому, что большая часть их
узников состояла из ремесленников, необходимых для нужд немецкой армии.
Из событий в Минской области
особенно трагичными являются расстрелы евреев в Борисове, которые
подробно описаны в рапорте, представленном 24 октября 1941 года офицеру
германской контрразведки Лаухдзену. Накануне расстрела была устроена
Белорусской полицией вечеринка в честь немцев. Слухи о предстоящем
расстреле дошли до евреев. Была послана делегация к мэру, которой он
обещал полное содействие, так как считал поведение евреев образцовым:
они не только показали себя трудолюбивыми и лояльными гражданами, но
даже, несмотря на их тяжелое положение, беспрекословно внесли 300.000
рублей наложенного германскими властями налога. Содействие мэра было
безуспешным. На вечеринке свободно говорилось о предстоящем «мокром
деле». Указывалось на равнодушие местного населения к судьбе евреев.
Расстрел начался в 3 часа
утра. Евреев выбрасывали из постелей, сажали в грузовики,
предоставленные Белорусской полицией. Забирали всех без разбора — детей,
стариков, женщин,
мужчин. Слышны были крики, стоны, плач, безнадежные зовы о помощи. На
грузовиках рядом с шоферами сидели русские полицейские с автоматическими
ружьями на перевес. Этот кортеж продолжался в течение целого дня. Вдоль
тротуара стояли ряды женщин и детей, ждавших очереди под охраной
полиции. Издалека раздавались выстрелы. Экзекуция продолжалась пока не
было убито 6.500 евреев. Расстрелы происходили среди бела дня, на виду
всего населения. Это, по мнению рапортующего сержанта, оказалось
вредным. Зрители были ошеломлены страшной картиной, и стояли, как
оцепенелые. Но на следующее утро многие из них стали взволнованно
кричать: «Кто мог приказать такое варварство?» «В чем вина несчастных
евреев? Сегодня — евреи, завтра — наша очередь?!»
Это отношение белоруссов в
Борисове к еврейской трагедии можно назвать типичным для всей
оккупированной советской России (кроме Прибалтики). Кроме чинов полиции и
некоторых специальных органов, в состав которых входили явные и тайные
гитлеровцы, население не оказывало помощи в истреблении евреев, но не
оказывало и помощи, или хоть сочувствия его жертвам.
Украина
Если в Белоруссии население
хотя и смотрело на немецкие зверства с ужасом, но оставалось равнодушным
к трагедии евреев, то на Украине нашлось не мало убежденных почитателей
нацизма. Украинский антисемитизм имеет за собой почти трехсотлетнюю
давность — вспомним гайдаматчинскую и немировскую бойню 1632 года.
Двадцатый век предоставил этому вековому антисемитизму новые
возможности. Гитлер давно обратил внимание на украинцев, а Риббентроп,
его министр иностранных дел, красноречиво доказывал, что необходимо
воспользоваться сепаратистскими течениями среди украинцев и привлечь их
на свою сторону, прельщая идеей «свободной и независимой» Украины. Во
время немецкой оккупации украинцы занимали в этом отношении среди
народов Советского Союза второе место после Прибалтики. По подсчетам
профессора Серафима, эксперта по еврейским делам при Восточном
комиссариате, нашествие немцев опустошило еврейское население Украины на
150-200 тысяч душ. В письме на имя генерала Томаса, начальника
учреждения, которому была вверена забота об индустриальном обслуживании
армии, один из его инспекторов указал на то, что поч
ти все евреи являются
ремесленниками, и по существу почти все ремесленники — евреи. В очень
робких выражениях он обратил внимание на то, что ликвидация евреев
повлечет за собой роковые последствия для всей военной промышленности.
Автор письма не отрицает ненависти евреев к немцам, но указывает, что в
действиях своих евреи не выявляют своих чувств — они не саботажники.
Если среди евреев попадаются исключения, то все же нельзя утверждать,
что всё еврейское население представляет собой какую-то опасность для немецкой армии.
В заключение автор письма
следующим образом определяет положительные и отрицательные итоги
анти-еврейских «операций». К положительным результатам должна быть
отнесена «ликвидация» излишних едоков и той части населения, которая
«бесспорно ненавидит немцев». К отрицательным он относит уничтожение
ремесленников, крайне необходимых для военной промышленности, а также
то, что мера эта является поводом к антигерманской пропаганде
заграницей, а в оккупированных областях способствует озверению воинских
чинов, производящих экзекуцию.
Приговор Военного Суда,
рассматривавшего дело о 23-х командирах ударных отрядов, считает, что
программу истребления евреев делало «особенно дьявольской» то
обстоятельство, что истребление происходило не во время хаоса сражений, а
после того, как военные действия были закончены. На Украине экзекуции
начались только через месяц после начала оккупации, когда могло
казаться, что жизнь вошла в свое нормальное русло. Наряду с убийством
евреев, практиковалось также похищение еврейских детей, по внешности не
имевших типических еврейских признаков. Дети отбирались от присужденных к
смерти родителей и отсылались в Германию, где из них собирались
воспитывать «настоящих» немцев.
В Западной Украине и Галиции
ударный отряд «С» окончил свои операции к июлю 1941 г. и четыре из его
меньших отделений, так называемых «коммандо» двинулись по направлению к
Советской Украине, успев в начале июля занять Житомир, Коростень,
Бердичев, Винницу и Радомысль.
Житомир
Прежде всего немецкие
военные власти решили оградить местное население от евреев, но уже на
совещании военных и гражданских властей 8-го сентября 1941
года было решено принять радикальные меры. Во исполнение этого, на
следующий день, еще на рассвете, в 4 часа утра еврейские кварталы были
оцеплены украинской милицией. 3.154 евреев были выведены на улицу,
предварительно зарегистрированы, посажены в фургоны и отвезены к месту
расстрела, где они должны были сдать деньги, ценности, одежду, белье.
Жатва, оказавшаяся довольно обильной (она весила от 50 до 60 тысяч
фунтов) предназначалась для «немецкого благотворительного фонда», но
наличные деньги и ценности были переданы «коммандо» 4 А, производившей
экзекуцию. Оставшиеся в живых евреи были переселены в гетто.
Кроме Житомира, гетто были
устроены в Коростене, Бердичеве, Умани, Виннице, Радомысле. Санитарные
условия были повсюду ужасающими. Свирепствовали эпидемии, и немцы
вынуждены были опять принять свои профилактические меры, как это имело
место в Белоруссии — расстрел больных и поджог очагов заразы. В этом
Украинская милиция усердно сотрудничала с немцами.
Аналогичные меры с некоторыми вариантами были приняты и в других городах Украины.
В Днепропетровске к приходу
немцев оставалось только 30.000 евреев, из которых в первой половине
октября 1941 года были расстреляны 10.000, а через некоторое время было
дополнительно уничтожено 1.000 евреев. В расстреле участвовала местная
полиция.
Киев — Бабий Яр
Вместе с наступающей армией
19 сентября 1941 года в Киев прибыла небольшая часть ударного отряда в
составе 50 человек. За ними следовали главные силы, которые вошли в
столицу Украины 25 сентября 1941 года. Немецкие власти тотчас же
«прощупали» отношение местного населения к евреям: оно оказалось
враждебным. Немцы объясняли это отношение лучшим экономическим
положением евреев по сравнению с другими и тем, что они, будто бы, были
информаторами и агентами Советов, а также принимали участие в
многочисленных поджогах и взрывах, происходивших во исполнение советской
политики разрушения тех городов, которые неминуемо должны перейти в
руки врага. 20 сентября в Киеве взорвалась мина, заложенная в доме, где
помещалась главная квартира германской артиллерии, и это повлекло за
собой очень значительное количество немецких жертв. 24-го сентября была
взорвана главная квартира штаба армии. В обоих случаях взрывы сопровождались
большими пожарами, с которыми было трудно бороться из-за разрушенного
водопровода. По утверждению немцев, население Киева «ожидало от них акта
возмездия евреям», и это побудило оккупационные власти принять
решительные меры. Украинской полицией были расклеены плакаты,
обязывающие евреев явиться 29 сентября в 8 часов утра к определенному
месту, откуда их повели к Бабьему Яру, пустынному месту в пригороде
Лукьяновка, недалеко от еврейского кладбища. За неповиновение приказу
полагалась смертная казнь. Одновременно с целью дезинформации
распространялись слухи о переселении евреев в другое, предназначенное
для них место. Немцы признают, что они ждали, что приказу последуют
тысяч шесть, и что они были поэтому крайне удивлены, когда увидели
улицы, заполненные мужчинами, женщинами, детьми с котомками под руками и
крошками детьми на руках, спешившим к ожидающим их братским могилам. В
один день палачи не могли справиться со своей задачей, и расстрелы
продолжались два дня. Могилы приняли 33.771 жертв этой невиданной
вакханалии, производившейся под командой полковника алкоголика.
Обильная добыча была
передана благотворительному фонду нацистской партии, а небольшая часть
была отдана городу для беднейшего населения. Отцы города приняли этот
дар убийц. Не смотря на то, что в Бабьем Яру были убиты только евреи, и
вся операция с начала до конца была направлена исключительно против
евреев, Чрезвычайная Государственная Комиссия по расследованию
нацистских зверств в Киеве, назначенная Украинским Советским
Правительством, в заключении, опубликованном 1-го марта 1944 г. ни разу
не упоминает евреев, как жертв, а говорит только о «тысячах мирных
советских граждан», поведенных к Бабьему Яру и там расстрелянных.
Операция в Киеве, успешно
выполненная отрядом 4 А, одной из частей Einsatzgruppe «С» под командой
полковника Павла Блобеля, не осталась незамеченной. Фельдмаршал
Рейхенау, автор приказа, о котором было сказано в начале статьи, оценил
самоотверженную работу отряда и его командира, но сам Блобел не мог не
признать, что к «несчастью», ему приходится выслушивать «более или менее
приглушенные упреки» за его «последовательное поведение» в разрешении
еврейской проблемы.
Харьков
Харьков был занят нацистскими войсками 24 октября 1941 года. По данным Рейтлингера, автора известной книги
«The Final Solution» к этому времени в Харькове проживало не более
20.000 евреев. Точных данных для оспаривания этой цифры нет, но С.
Шварц, автор книги «Антисемитизм в Советском Союзе», вообще оспаривает
статистические данные, приводимые Рейтлингером, как сильно уменьшенные.
Комендант Харькова не был склонен устраивать в Харькове гетто, но
приказал евреям переселиться в течение двух дней (от 14-16 декабря 1941
г.) в оставленные без присмотра рабочие бараки вне городской черты. Там
евреям была предоставлена свобода умирать без возможности заработка и
без продовольствия. Зимой им приходилось в жалкой одежде, часто без
обуви идти в город и выпрашивать копейки на пропитание. Входить в дома
было строго запрещено. Многие из них замерзали или теряли остатки сил и
здоровья. Эпидемия, начавшаяся в этих рабочих бараках, в конце концов,
заставили немцев поджечь их. В них обнаружили огромное количество
замерзших трупов. В рапорте от 4 февраля 1942 г. сообщается о мерах
принятых для расстрела оставшихся в живых евреев, но данных о самом
расстреле нет.
Одесса
Как ни хотелось Оллендорфу,
начальнику ударного отряда «Д», проявить свою преданность фюреру
уничтожением евреев в Одессе, ему это не удалось, так как румыны,
союзники немцев, его опередили. Сначала еврейское население было заперто в гетто.
Румыны вошли в Одессу 16
октября 1941 г. События в Одессе развивались почти также, как в Киеве.
22-го октября здесь взорвалась заложенная мина, разрушившая здание, где
помещался главный штаб румынской дивизии. Антонеску — румынский диктатор
немедленно издал приказ о расстреле ста евреев за каждого убитого
румынского солдата и двухсот за убийство офицера. В итог е — 26.000
евреев было расстреляно в течение двух дней, от 23 до 25 октября.
Следует отметить, что расстреливая русских евреев, румыны щадили своих
соотечественников.
В журнале «Цукунфт» (ноябрь
1961 г.) напечатана статья Иосифа Кисмана о событиях в Одесском районе
по данным военного суда над Антонеску в Бухаресте. Кроме расстрелов, в
приказе предписывалось брать в качестве заложников по одному члену из
каждой еврейской семьи. Жертвы расстреливались и вешались публично.
Повешено было 5.000 человек, преимущественно евреев. Тюрьмы были
переполнены. В них находились в ожидании решения своей
участи 20.000 человек, почти все евреи. Один из свидетелей на суде
показал о поджоге четырех магазинов, переполненных людьми. В пригородах —
Березовке и Васильево был устроен для евреев лагерь смерти. Отношение
местного населения к евреям было недружелюбное. Евреи погибали не только
от виселицы и расстрелов, но и от голода, холода и истощения. Не
хватало рабочих для закапывания трупов, и евреев заставляли сжигать
трупы погибших, в ожидании своей очереди. Убийства продолжались с начала
декабря, с перерывом на Рождество, до февраля 1942 года.
ДРУГИЕ ГОРОДА НА УКРАИНЕ
В Чернигове до войны еврейское население исчислялось в 70.000 человек, из которых к приходу немцев осталось
10.000.
После ухода немцев в городе осталось только 260 евреев. После первой
экзекуции, часть евреев, успевших во время скрыться и уверенных в своей
безопасности, вернулись обратно в Чернигов. Но ударное «коммандо»,
приехавшее вновь для проверки, обнаружило 49 евреев, которые были
расстреляны на следующий день (24 октября 1941 г.).
До 2-го ноября 1941 г.
ударная команда 5, действовавшая в Полтаве и ее окрестностях,
расстреляла 4.372 еврея. Подобные операции происходили в
Днепропетровске, Днепродзержинске, Верхнеднепровске, Ново-Макеевке,
Запорожье и Никополе. В Днепропетровске из 100.000 еврейского населения к
приходу немцев осталось только 30.000, остальным удалось скрыться. Из
числа оставшихся 10.000 евреев были расстреляны.
КРЫМ И КАВКАЗ
В чрезвычайно-секретном
донесении от 2 января 1942 года начальник государственной охраны
сообщает, что Симферополь, Евпатория, Алушта, Каразубазар, Керч,
Феодосия и другие поселения в западном Крыму были «очищены» от евреев
«judenrein». В течение одного месяца (от 16 ноября до 15 декабря) были
убиты 17.645 евреев, а всего ударными командами со времени начала
операции было расстреляно 86.632 жертв. Точных данных о составе убитых
этот секретный рапорт не дает, но из вышеприведенных данных видно, что
приблизительно 95% погибших составляли евреи.
В северной части Крыма
действовала, главным образом, охранная полиция. Четыре отряда были
заняты чисткой местности от евреев. Для успешности дела охранная полиция
устраивала осведомительные центры из местных жителей,
которые должны были информировать о выезде старых жителей и прибытии
новых поселенцев, в частности, о скрывающихся евреях. Более трехсот
таких, избегающих смерти, евреев было обнаружено и расстреляно в
Симферополе. Всего в Симферополе было убито 10.000 евреев.
На Кавказе, как и в других
местах, евреев вызывали к определенному месту под предлогом переселения.
В Кисловодске, Пятигорске и Ессентуках евреям было приказано собраться
9-го сентября 1942 года. В Кисловодске в указанном месте собралось 2.000
мужчин, женщин и детей. Точное количество евреев, взятых в двух других
городах, не установлено, но в глубокой яме в минеральных водах, куда их
всех отправили, уже после ухода немцев было обнаружено б.ООО еврейских
трупов. Среди них были представители еврейской интеллигенции из
Ленинграда, эвакуированные для безопасности на Кавказ.6 9
Среди найденных после войны
немецких документов, была обнаружена географическая карта, указывающая
движение ударных отрядов, и города и поселения, где они «работали».
Возле каждого места их пребывания был нарисован гроб, на крышке которого
старательная рука обозначила количество еврейских жертв. Это —
единственный памятник жертвам германских преступлений, и он оставлен
потомству самими убийцами. Попустители этих убийц и укрыватели того, что
90% всех жертв были евреи, которых не эвакуировали, когда это было
возможно, памятника этим жертвам не соорудили. В первые дни после ухода
немцев, Н. Хрущев, бывший в то время всесильным секретарем
коммунистической партии на Украине, обещал такой памятник погибшим
евреям поставить. Но это обещание осталось неисполненным и теперь его
стараются забыть.
Подобные пожелания
высказывались и позднее. Все они оставались мертво-рожденными. Но
молодой поэт Евтушенко воздвиг над Бабьим Яром «памятник нерукотворный».
Пусть, — читаем мы в его стихотворении «Бабий Яр»,
—
на этом месте одного из .величайших массовых бедствий человечества нет
гранитной плиты, посвященной невинным жертвам, пусть над ним только
«Шелест диких трав,
Деревья смотрят грозно, по-судейски».
«Всё молча здесь кричит», и поэт услышал чуткой совестью
своей этот молчаливый крик и заставил услышать его всех тех, которые были глухи, или представлялись глухими.
«Бабий Яр» Евтушенко — эпитафия над всеми жертвами немцев в эти трагические годы. Каждый из нас должен иметь право честно и искренне повторить слова поэта:
«И сам я, как сплошной
беззвучный крик Над тысячами тысяч погребенных, Я — каждый здесь
расстрелянный старик, Я — каждый здесь расстрелянный ребенок,
Ничто во мне про это не забудет!»
Забыть мы не имеем права не только из чувства пиэтета к памяти несчастных жертв, но и из-за заботы о будущих поколениях.
ОТ
РЕДАКЦИИ. Автор настоящей статьи Анатолий Александрович Гольдштейн
скончался в Нью-Йорке 25 февраля 1967 года. По специальности
адвокат-криминалист, А. А. Гольдштейн был одним из главных сотрудников
Института по Еврейским Делам при Всемирном Еврейском Конгрессе, и его
статья основана на отчетах процессов германских военных преступников и
других матерьялах, собранных Институтом.
ИОСИФ ГАР
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:59 | Сообщение # 27 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| ЕВРЕИ В ПРИБАЛТИЙСКИХ СТРАНАХ ПОД НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИЕЙ (1941-1944 г.г.)
Накануне второй мировой
войны население трех прибалтийских республик составляло пять с половиной
миллионов, из них евреев было в Литве 150-160 тысяч, в Латвии 94
тысячи, в Эстонии 4% тысячи всего 250 тысяч. По своему происхождению и
характеру еврейское население Прибалтики было чрезвычайно пестро.
Еврейство Литвы в течение
своей 700-летней истории проживало до первой мировой войны под властью
литовских великих князей, затем под унией Литвы и Польши и под царской
властью Роосии. Латвийское еврейство состояло из двух основных групп: в
юговосточной части Латвии — Латгалии большинство евреев находилось под
влиянием русской культуры, а курляндские евреи жили в сфере немецкого
влияния. Самым молодым и малочисленным еврейским коллективом в
Прибалтике был Эстонский.
Местные евреи всегда играли
большую роль в социально-экономической жизни прибалтийских стран. После
того как эти страны приобрели независимость после первой мировой войны
(Литва — 16 февраля 1918 г., Латвия — 18 ноября 1918 г., Эстония — 24
февраля 1918 г.) евреям пришлось приспособиться к создавшейся новой
экономической обстановке. Несмотря на антиеврейские тенденции,
господствовавшие в политике реакционных правящих кругов, евреям
удавалось в течение ряда лет сохранять за собой влиятельные позиции в
торговле и промышленности.
Процесс вытеснения евреев из
хозяйственной жизни балтийских стран принял острые формы после того,
как демократические конституционные системы управления были упразднены и
установлены были диктаторские режимы. Быстрый рост нацизма и приход
Гитлера к власти в Германии оказали заметное влияние на расширение и
углубление антисемитских настроений в Прибалтике. А коммунистический
режим, длившийся в трех Прибалтийских республиках лишь один год
(1940-1941), мы имеем право рассматривать, как сопровождавшуюся
глубокими последствиями прелюдию к трагедии истребления евреев,
начавшейся вскоре после немецкого нашествия на Сов. Россию в июне 1941
года.
1. СОВЕТСКОЕ ВЛАДЫЧЕСТВО 1940-1941 г.
В результате пакта Гитлера и
Сталина и других секретных дополнений к нему (см. книгу автора «Как
произошло в Литве» (идиш), стр. 22 и 33-34), — Прибалтика становится
сферой влияния Советской России, которая с начала второй мировой войны
устраивает там свои военные базы, а 15-го июня 1940 г., на следующий
день после падения Парижа, в пределы Литвы вступила Красная Армия;
одновременно были оккупированы советами Латвия и Эстония. Во всех
прибалтийских странах были отменены действовавшие режимы и созданы
временные правительства. В июле 1940 г. во всех трех республиках была
произведена избирательная комедия в «народные сеймы». Уже на первом
заседании каждого из «сеймов» было решено отправить в Москву делегации,
которым поручалось «просить» Верховный Совет принять эти страны в состав
СССР. Верховный Совет, разумеется, не замедлил удовлетворить эти
«просьбы» и все три республики были инкорпорированы в состав Советского
Союза.
Вскоре после этого была
проведена национализация промышленных предприятий, торговых фирм,
капиталов, больших жилых домов. Проведена была также новая аграрная
реформа. Деятельность всех общественных организаций и группировок как
общих, так и еврейских, — кроме коммунистов, — была тотчас
приостановлена. Все органы печати, кроме коммунистической, были
ликвидированы. Повсеместно началась волна массовых арестов, не только
ответственных представителей старого режима, но и общественных деятелей,
игравших активную роль в ликвидированных организациях и учреждениях.
Тюрьмы заполнились тысячами арестованных. Начался наплыв в Прибалтику
советских чиновников и комиссаров. Бывшие владельцы национализированных
домов, магазинов и фабрик высланы были из больших городов в провинцию.
Советизация прибалтийских
стран повлекла за собой далеко идущие изменения во всех областях жизни
еврейского населения. Коммунистический режим сильно нуждался в
интеллигентных работниках, и в органы хозяйственного, административного и
судебного аппарата было вовлечено немало
евреев. Хотя национализация главных отраслей хозяйства была направлена
против всей буржуазии, без различия вероисповедания и национальности,
она нанесла особенно тяжелый удар широким слоям еврейского населения. В
Литве, например, из 986 национализированных промышленных предприятий
560, т. е. 57%, принадлежали евреям. Из 1.593-х национализированных
торговых фирм евреям принадлежали 1.320 (83%). Большой материальный
ущерб причинила евреям национализация домов и капиталов, а также
аграрная реформа. Таково же было положение в Латвии и Эстонии. Без
преувеличения можно утверждать, что национализация уничтожила вековые
хозяйственные позиции евреев в Прибалтике и что на пороге гитлеровской
эпохи, принесшей еврейству физическое истребление, советский режим уже
разрушил все основы еврейской экономики.
Чрезвычайно бурный характер имел финал советского владычества в
Прибалтике. Уже IB начале весны 1941 г. органы НКГБ в Балтийских
странах принялись в спешном порядке составлять и представлять центру
списки «контр-революционных элементов» по каждой из этих стран. В
еврейской среде в эти засекреченные списки обычно зачислялись: 1)
руководители сионистских организаций и постоянные сотрудники сионистской
печати, 2) видные бундовские деятели и писатели, 3) руководители
еврейских милитаристских формаций (Союз еврейских участников борьбы за
независимость страны, Союз еврейских комбатантов, «Бетар», «Эл-Ал»,
ревизионисты).
В середине июня 1941 г. за
неделю до вторжения немцев, в балтийских странах началась спешная
депортация «неблагонадежных» элементов в Сибирь и другие области
азиатской России. Из Литвы власти (выслали в Сибирь около двадцати тысяч
литовцев и около пяти тысяч евреев. Из Латвии депортации подверглось
несколько тысяч евреев, а из Эстонии около пятисот евреев.
Несмотря на то, что
депортации в Прибалтике коснулись тысяч евреев, — местные антисемиты
пытались изобразить самый акт депортации, как «акт мести» со стороны
местных евреев, направленный против местных уроженцев. Эта версия
получила широкое распространение. Воинствующий антисемитизм использовал
ее утверждая, будто депортацией руководили «еврейские» энкаведистокие
органы. В связи с этим в напряженной атмосфере Прибалтики ненависть к
евреям дошла до точки кипения как-раз в тот момент, когда 22 июня 1941
г. началось наступление Гитлера на Советскую Россию.
II. ГОДЫ КАТАСТРОФЫ — 1941-1944 ЛИТВА
Уже в течение первой недели
немецко-советской войны вся Литва была занята немцами. Когда был
учрежден Райхскомиссариат «Остланд», Литва стала его составной частью
под названием «Генеральный округ Литва». Главным комиссаром Литвы
назначен был д-р Адриан фон-Рентельн, с резиденцией в Ковно,
переименованном немцами в Кауэн. Немцы организовали административный
аппарат из местных прогитлеровских элементов, во главе которых был
поставлен бывший генерал литовской армии Петрас Кубилиунас.
Расправа с евреями в оккупированных территориях Восточной Европы — в том числе в Литве, Латвии и Эстонии
—
была возложена главным образом на так назыв. «Айнзацгруппы», специально
созданные немцами при выработке планов нападения на Советскую Россию.
Их задачей была ликвидация в оккупированных областях целых национальных
групп и, прежде всего, евреев. «Айнзац-группа А» причислялась к северной
немецкой армии и действовала в Прибалтике. Отчеты, которые
«Айнзац-группы» регулярно посылали в Главное Управление в Берлине с
конца июня 1941 г. вплоть до апреля 1942 г., содержат сведения об
истреблении еврейского населения в Литве и других прибалтийских
республиках. Существенные данные по истории гибели еврейских поселений в
Прибалтике мы находим также в отчете шефа «Айнзац-группы А», С. С.
главы бригады Шталекера, охватывающем период с конца июня до 15-го
октября 1941 года.
21 июня 1941 г.
«Айнзац-группа А» двинулась с немецкой армией на северный отрезок
советского фронта. 25 июня Шталекер со своей группой был уже в Ковно,
которое немецкие войска заняли днем раньше. «Айнзац-нгруппы»
сопровождали также первые отряды немецких войск, занявшие Либаву,
Митаву, Ригу, Тарту (Дерпт) и Таллин (Ревель).
КОВНО*
Немцы заняли Ковно 24 июня
1941 г. Военные операции совершались с молниеносной быстротой и лишь
очень немногим евреям удалось своевременно эвакуироваться в глубь
советской России. Пытавшиеся бежать были в большинстве застигнуты
продвигающимися вперед отрядами
*
Судьбе ковенских евреев под оккупацией и ковенскому гетто посвящены
также воспоминания С. Грингауза «Гибель еврейской Ковны. Записи о
пережитом».
немецкой армии. Многие евреи
были задержаны членами литовских националистических дружин и тут же
уничтожены. Небольшому числу беглецов удалось вернуться в Ковно. В руки
гитлеровцев попало в Ковно около 35 тысяч евреев.
С 24-го на 25-ое июня в
предместьи Вильямполь (Слободка) с большой жестокостью было истреблено
около тысячи евреев. Десятки евреев были замучены на смерть на Витовском
проспекте и в других местах. Во всех частях города было арестовано до
10 тысяч мужчин, женщин и детей. Арестованных свозили на седьмой форт
старой ковенской крепости и в начале июля около семи тысяч евреев было
там перебито; несколько тысяч женщин и детей перевели на 9-ый форт,
оттуда их позже освободили. Сотни арестованных евреев были потом убиты в
тюрьмах.
8 июля Гестапо вызвало
несколько еврейских общественных деятелей и объявило им, что все
ковенские евреи должны в течение одного месяца, — с 15 июля по 15
августа, — переселиться в гетто, которое будет находиться в предместьи
Слободка. Через несколько дней этот приказ был развешен на всех улицах
города. Для организации переселения в гетто евреям было предложено
выбрать комитет, который впоследствии получил название «Совета старейшин
еврейской общины в гетто». По просьбе членов совета, во главе его стал
доктор Эльхонон Элькес. В ведении совета находились «гетто-полиция»,
отделы труда, хозяйства, продовольствия, квартирный, охраны здоровья и
социального обеспечения, а короткое время также школьный отдел и суд.
Летом 1943 г., когда гетто превратилось в концлагерь и перешло в ведение
с.-с, наиболее важные функции Совета перешли к лагерному управлению и
его начальнику Оберштурмбанфюреру Геке. Д-р Элькес, получивший титул
«Обер-Юде» выполнял функции связи между населением гетто и комендантом
лагеря. В состав Совета старейшин входили адвокаты Л. Гарфункель и Я.
Гольдберг, раввин Снег, раввин Шмуклер, Г. Левин и др.
В приказе о переселении в
гетто было также указано, что евреи должны носить желтые нашивки, что им
воспрещается появляться на улицах с 8 ч. веч. до 6 час. утра и что
конфискуются все принадлежащие евреям радио-аппараты.
17 июля 1941 г. Комиссаром
города был назначен фюрер бригады С. А. Ганс Крамер, а референтом по
еврейским делам фюрер штурмовиков С. А. Иордан. Для связи между
магистратом и еврейским населением был назначен литовец Каминскас.
Городской комиссар тотчас же по вступлении в должность издал приказ, по которому евреям запрещалось ходить
по тротуарам, а только по мостовой, пользоваться публичными средствами
передвижения, иметь телефон, держать христианскую прислугу, покупать
продукты на базарах, передавать или продавать христианам свое имущество.
Нарушение этих предписаний каралось смертью. Население гетто
первоначально составляло 29.760 душ. В течение двух с половиной месяцев
здесь проводились «ликвидационные акции», которые стоили жизнь
тринадцати тысячам евреев. 28 октября состоялась «большая акция»: в этот
день было отобрано свыше девяти тысяч мужчин, женщин и детей, которые
были убиты на девятом форту. После этой «большой акции» в гетто
оставалось 17 тысяч душ.
В ноябре-декабре 1941 года в
Ковно привезли около 30 тысяч иностранных евреев, — главным образом из
Франкфурта, Берлина, Бреславля и других мест. Всех их убили на 9 форту.
В начале 1942 г. из
Корейского гетто были депортированы в Ригу около пятисот человек на
принудительные работы, а в конце октября 1942 были вновь высланы в Ригу
300 человек. 26 октября 1943 три тысячи человек отправлены были на
работы в эстонские концлагери Клогу, Вайвери и другие.
После депортаций в Эстонию
гетто превращено в «концентрационный лагерь Кауэн». Оно было тогда
изъято из юрисдикции ковенского городского комиссара и С. А.-дружин и
перешло в руки С. С. К концу 1943 г. началось массовое выселение из
гетто в рабочие лагеря, на аэродром в ковенском предместье Алексот, в
предместье Шанцы, в Кейданы, на железнодорожную станцию Палемона по
близости Ковно, в Кошедары. 27 и 28 марта 1944 г. в гетто и в лагерях
проведена была новая «акция», жертвами которой были дети моложе 12-ти
лет, мужчины и женщины — старше 55-ти и инвалиды. Погибло около двух
тысяч душ.
В июле 1944 г., когда
началось успешное советское наступление и линия фронта стремительно
приблизилась к Ковно, немцы приступили к новым депортациям и ликвидации
населения гетто и рабочих лагерей. Многим жителям гетто удалось укрыться
в бункерах и других укрытиях, но немцы пустили в ход самые жестокие
меры, чтобы обнаружить укрывшихся евреев. Несколько тысяч евреев,
которым удалось спрятаться, погибли в огне в своих укрытиях. Около
восьми тысяч евреев немцы депортировали в Германию. Мужчины были
отправлены в концлагерь Дахау, женщины в лагерь Штутгоф, под Данцигом.
До 80 процентов депортированных в Германию ковенских евреев погибло в
лагерях, лишь горсточка их дождалась освобождения. Женщины были освобождены советами в январе 1945 г., мужчин в конце апреля того же года освободили американцы.
В общем итоге из 35.000
ковенских евреев, очутившихся в руках наци, уцелело всего несколько
тысяч, остальные погибли смертью мучеников.
Принудительные работы.
Обитатели гетто были вынуждены выполнять различные работы для немцев.
Как бы тягостен ни был этот труд, люди цеплялись за него в надежде, что
это отсрочит их гибель. Но каждая «акция», обрекавшая на гибель здоровых
и работоспособных мужчин и женщин, наносила этим иллюзиям один удар за
другим.
Гетто жило впроголодь, и
евреи охотно шли на такие работы, которые давали возможность завязать
сношения с христианами, чтобы купить у них кой-какие съестные припасы,
которые можно бы было тайком при возвращении пронести в гетто. Во многих
местах, однако, это не удавалось и после долгого, мучительного труда
люди возвращались домой с пустыми руками.
На работы посылались мужчины
от 14 до 60 лет и женщины от 15 до 55. Люди, обязанные выполнять
трудовую повинность, составляли свыше 60% населения гетто. Самые тяжкие
условия работы выпали на долю тех, кто был прикреплен к ковенскому
аэродрому. Там работа шла и днем и ночью в жуткой обстановке. Аэродром
находился на расстоянии 5-6 километров от гетто, и рабочим приходилось
ежедневно совершать пешком десять-двенадцать километров. Работало на
аэродроме ежедневно несколько тысяч евреев. В гетто сложились народные
песни, оплакивавшие тяжелую долю «аэродромщиков».
Десятки небольших еврейских
рабочих бригад обслуживали немецкие военные единицы, городские фабрики и
т. д. В самом гетто функционировали «Большие мастерские», где полторы
тысячи мужчин и женщин выполняли заказы Вермахта и других военных
единиц. Несколько сот евреев работало в «маленьких гетто-мастерских»,
обслуживавших нужды населения гетто.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 03:59 | Сообщение # 28 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Недельный продовольственный
паек, установленный ковенским городским комиссаром на каждого жителя
гетто, составлял 700 граммов хлеба, 125 гр. мяса (преимущественно
конины) и 125 гр. муки. Время от времени выдавалось по несколько кило
картофеля. Те, которые выполняли работу, получали небольшой
дополнительный паек. Чтобы не умереть с голоду жители гетто вынуждены
были прибегать к
нелегальным способам добывания пищи, но это могли делать только те, кто
работал в городе. Люди умудрялись, улучив минуту уйти гс работы, снять с
себя желтую нашивку, пробраться в ближайший христианский дом и там
приобрести кой-какие продукты. Многие, однако, попадали при этом в руки
литовской полиции, которая передавала их гестапо, и там их
расстреливали.
Большую роль в снабжении
гетто играла контрабанда, доставлявшаяся через ведущую в гетто ограду.
Завелись специалисты по «торговле через ограду», у которых были связи с
местными спекулянтами-христианами, поставлявшими продукты. В эти сделки
были втянуты стражники, охранявшие доступ в гетто и получавшие за свое
содействие хорошую плату.
Разными путями добывали себе
пропитание жители гетто. Люди, работавшие в лучших рабочих бригадах,
умудрялись, идя на работу, захватить с собой что-нибудь из одежды,
обуви, белья или домашней утвари, чтобы продать кому-нибудь из
работавших рядом с ними христианам или обменять на продукты. На обратном
пути приходилось изловчиться, чтобы пронести в гетто нелегально добытую
еду. В гетто появились посредники, которые снабжали людей, работающих в
удобных местах, различными вещами для продажи в городе. Другие
посредники перепродавали контрабанду в тайные лавочки или отдельным
лицам.
Во (время, свободное от
трудовой повинности, еврейские ремесленники выполняли на дому частные
заказы, работая на своих соседей по гетто и на продажу из гетто. Рабочие
шили шапки, головные платки, передники и пр. для сбыта в деревнях; в
эту индустрию были втянуты многие, преимущественно женщины. После первой
волны массовых истреблений жизнь уцелевших в гетто некоторым образом
стабилизировалась, и в этой своеобразной обстановке начался процесс
дифференциации, — сформировались какие то социальные слои. Стали
возникать конфликты. К новой «аристократии» принадлежали высшие чины
гетто — администрации, руководители крупных и лучших бригад, а также те,
которые занимались спекуляцией в большом масштабе и стали «богачами».
Работавшие на аэродроме и в других трудных местах с завистью и
ненавистью смотрели на этих «избранных».
В виду того, что немцы
считали евреев ремесленников наиболее полезным элементом, сотни евреев —
бывших лавочников, торговцев, людей свободных профессий — становились
столярами, каменщиками, сапожниками и другими ремесленниками. Следует
отметить большую заслугу школы, устроенной под руководством деятеля ОРТ'а, агронома Якова Олийского.
Сопротивление.
В 1942 г. в среде организованной молодежи созрела мысль вырваться из
гетто и примкнуть к советским партизанским отрядам в лесах, в районе
Вильно. Осуществление этого плана было затруднено тем, что очаги
партизанского движения находились далеко от Ковно и было крайне
рискованно пускаться в столь далекий путь, где легко можно было попасть в
руки лицовцев, относившихся к евреям враждебно и выдававших каждого
задержанного еврея в Гестапо.
Летом 1943 г. слухи о
восстании в варшавском гетто и советские победы на восточном фронте дали
толчок партизанскому движению в ковенском гетто. К этому времени в
гетто образовался подпольный комитет для поддержки партизан, в состав
которого вошли представители нелегальных общественных группировок. С
осени 1943 года до весны 1944-го из гетто удалось вырваться нескольким
сотням молодых людей, примкнувших к различным партизанским отрядам и
геройски боровшихся с наци. В ряде мест им пришлось пережить много
неприятностей от антисемитски настроенных партизан.
Руководителем партизанского
движения в гетто был Хаим Елин. В апреле 1944 г. он попал в руки Гестапо
и был убит. После войны советское правительство посмертно наградило
орденом Отечественной войны Елина, а также двадцать погибших бойцов из
подпольного комсомола в Ковно за их деятельность во время немецкой
оккупации, в том числе Меера Лурье, Або Дисконта, Эли Шмуэлева и Израиля
Мильштейна.
Кроме членов организации
партизан, в конце 1943 г. и в начале 1944 удалось бежать из гетто
отдельным евреям и небольшим группам, для которых приготовили убежище их
друзья — христиане. Около ста евреев из гетто скрывались в бункере
вблизи местечек Юрбурга, но немцы летом 1944 г. выследили их и почти
всех расстреляли.
Однако, число евреев,
которым удалось вырваться из гетто было относительно невелико; стали
подумывать о том, как бы в самом гетто соорудить т. наз. «малины»
(специальные укрытия, бункеры), где можно было бы укрыться в момент
несчастья. Их строили большей частью под полом жилья или дома соседнего с
жильем. Необходимо было заготовить там запасы воды (в больших бункерах
были внутри колодцы) и съестных припасов, так как пребывание в убежище
должно было быть расчитано на длительное время. В некоторых «малинах»
имелись радио-аппараты для поддержки
связи с внешним миром. Наряду с частными «малинами», рассчитанными на
несколько семейств, существовали также общественные «малины»,
сооруженные нелегальными группировками для своих членов. Многие
сооружения были сделаны так искусно, что во время ликвидации гетто,
гастаповцам не удалось их обнаружить даже при помощи полицейских собак.
Тогда они подожгли и взорвали многие жилые дома в гетто вместе с этими
«малинами».
С движением сопротивления
связано и происшествие на 9-ом форту в нескольких верстах от Слободки.
После немецких поражений на советском фронте они торопились замести
следы своих злодеяний. Сожжение трупов на 9-ом форту было поручено
бригаде, состоявшей из 60-70 человек. Кроме нескольких десятков
евреев-советских военнопленных, все остальные в бригаде были жители
корейского гетто, частью задержанные на пути к партизанским отрядам. Они
сжигали ежедневно около 400-500 трупов убитых; всю работу надлежало
закончить к весне 1944 г. Несомненно, по выполнении этой работы Гестапо
расстреляло бы всех участников бригады, чтобы не осталось в живых ни
одного свидетеля нацистских злодеяний.
Инициативная группа бригады
выработала после конспиративной подготовки тщательный план побега с
форта, требовавшего буквально легендарного мужества. План был
осуществлен в ночь с 24 на 25 декабря 1943 г. Многие из бежавших были
схвачены гестаповцами, немедленно организовавшими погоню, и расстреляны.
Но небольшой группе беглецов удалось прокрасться в гетто и оттуда уйти в
леса в отряды партизан.
Общественные группировки,
причастные к движению сопротивления, издавали нелегальные воззвания и
бюллетени. Некоторые из них хранятся в настоящее время в виленском
Государственном Музее. Особое место занимает среди них древне-еврейское
издание «Ницоц» (Искра).
ШАВЛИ
В течение трех лет
нацистской оккупации Литвы гетто существовало, помимо Ковно, только в
Шавлях, втором по величине городе независимой Литвы. К началу
немецко-советской войны в Шавлях находилось около десяти тысяч евреев.
Одной тысяче удалось бежать в Советскую Россию; многие пытавшиеся
эвакуироваться в Россию, были перебиты в пути литовскими
националистическими партизанами.
26-го июня 1941 г. немцы заняли Шавли. Еще до их прихода
начались нападения литовцев на евреев. 28 июня были проведены массовые
аресты евреев мужчин; около тысячи человек было расстреляно в Кужийском
лесу, в окрестностях Шавель.
После того, как был издан
ряд анти-еврейских распоряжений власти опубликовали приказ о переселении
в гетто, которому были отведены два района: в предместье Кавказ, ino
соседству с еврейским кладбищем (т. наз. Кавказское гетто) и в
переулках, примыкающих к фабрике Френкеля (Трокское гетто). В этих двух
гетто в неимоверной тесноте ютилось пять тысяч евреев, в том числе около
трех с половиной тысяч шавельцев. Остальные 1.500 были жители соседних
пунктов, бежавшие в Шавли, спасаясь от литовских погромщиков. Для
заведывания гетто был создан Совет Старейшин в составе пяти человек — М.
Лейбович (председатель), Б. Картун (вице-председатель), Б. М.
Абрамович, А. Гелер, Ф. Рубинштейн. Секретарем был А. Кац. Совет
старейшин назначал районных администраторов — по три для каждого гетто.
Первоначальный план
нацистских Айнзац-групп состоял в том, чтоб перебить всех шавельских
евреев. Но окружной комиссар Гевеке был против этого: он опасался, что в
результате истребления евреев, остановятся крупнейшие промышленные
предприятия в Шавлях, так как все специалисты в них были евреями. Он вел
по этому поводу переписку с высшими нацистскими инстанциями в Риге и
Ковно. В письме от 10 сентября 1941 г. Генеральному Комиссару Литвы
фон-Рентельну Гевеке писал:
«В
шавельском окружном комиссариате проживало до нашего прихода много
евреев... теперь почти весь округ — «юденфрай». Единственным исключением
является город Шавли, где проживает около шести тысяч евреев. После
депортаций... останется около четырех тысяч евреев (включая членов
семейств) которые можно будет использовать для специальных работ. К
этому я хочу добавить, что в Шавлях имеется крупная индустрия, в которой
специалистами являются исключительно евреи. Без участия евреев нельзя
производить здесь никаких работ, особенно в кожевенной промышленности,
где все специалисты — сплошь евреи. Начальнику уезда и бургомистру уже
предписано, чтобы при каждом еврее специалисте находились литовцы на
фабриках, которые приобретали бы профессиональные навыки; это даст
возможность со временем окончательно разрешить еврейский вопрос без
ущерба для хозяйства. Я надеюсь, что на основе нашей беседы и настоящего
доклада Вы убедитесь в том, что в Шавельском округе разрешение
еврейского вопроса проводится с надлежащей интенсивностью и
национал-социалистической твердостью».
Тем временем массовые экзекуции евреев в Шавлях продолжались. 11 сентября 1941 г. были убиты 130 человек,, на следующий день —
30. 15 сентября началась выдача евреям желтых паспортов, многие старики
были вывезены при; этом из гетто и убиты. После этих расправ жизнь в
гетто) постепенно стабилизовалась; стали активно работать учреждения,
подведомственные Совету старейшин. В конце 1941 г. в гетто была открыта
больница. Помещения на еврейском кладбище, находившемся в пределах гетто
где производились омовения покойников и жили сторожа, были перестроены и
превращены в больницу. В обоих гетто были! открыты амбулатории. В
больнице и <в амбулаториях работали почти все находившиеся в гетто
врачи.
В гетто было хорошо
поставлено дело социального обеспечения; помощь оказывалась евреям,
оставшимся совершенно без средств к существованию. Для детей школьного
возраста была тайная школа. Опасаясь немцев, детей разделили на
небольшие группы, и обучение производилось в разных помещениях.
Летом 1942 г. вошел в силу приказ, запрещавший беременность среди евреев.
Летом 1942 г. в гетто
появились первые кружки подпольной группы сопротивления, носившей имя
«Масада».. Целью группы было снабжение гетто оружием и установление
связи с советскими партизанами. К «Масаде» принадлежала молодежь
различных направлений. Совет старейшин; оказывал содействие этой
организации, «Масада» поддерживала связь с сопротивлением в Ковенском
гетто. Небольшому числу участников «Масады» удалось вырваться из*, гетто
и связаться с партизанами. В кружках «Масады» велась также культурная работа. Время от времени издавались нелегальные листовки, призывавшие к сопротивлению..
Принудительные работы.
Шавельские евреи работали! на городском аэродроме, в немецких рабочих
лагерях, на кожевенных заводах Френкеля, в предприятиях городского
управления, на разных фабриках и мастерских. В течение некоторого
времени еврейские женщины работали в литовских семьях в качестве
домашней прислуги. В самом гетто^ имелись мастерские, работавшие для
нужд Вермахта. В летние месяцы евреев отправляли на торфяные разработки.
Небольшие группы работали в разных местах в окрестностях Шавель. До
конца 1942 т. на этих принудительных работах платили по несколько марок в
день. Половина заработка отчислялась в пользу Окружного Комиссариата.
Спустя некоторое время плату понизили до трех марок в месяц.
По приказу шавельского Окружного Комиссара, в декабре
1942 г. все специалисты были поселены в Трокском гетто, а чернорабочие —
в Кавказском районе. Осенью 1943 г. шавельское гетто было изъято из
ведения Окружного Комиссара и перешло в руки эсесовцев. Оно было
превращено в лагерь и формально причислено к «Концентрационному лагерю
Кауэн». Тогда начали направлять большие группы евреев в новые рабочие
лагеря: 500 лагерников на шавельекий аэродром, 250 — на оружейные заводы
в Линкайчах, 250 — на кирпичный завод в Даугель (вблизи местечка
Куршан), 250 — на сахарный завод в Павенчай, такое же число на цементный
завод в местечко Акмяны. В мае 1944 г. несколько сот шавельских евреев
отправили в Поневеж, где начали строить аэродром. Незадолго до этого в
Шавли перевели 500 человек из лагеря в Ионишках; это были уроженцы
Сморгони и других пунктов виленского района. Они долго выполняли работы
по т. наз. Организации Тодта.
Истребление детей и стариков.
5-го ноября 1943 г. в шавельском гетто была проведена акция истребления
детей до 12-ти лет, стариков и больных. Руководил истреблением евреев
эсэсовский командир Ферстер; участие в «акции» принимали наряду с
немцами украинцы, сторожа лагерей. Число погибших в этот день доходило
до 800; с большим риском удалось спасти двести детей. По окончании
«акции» Совет Старейшин был распущен. Председатель М. Лейбович был
назначен старшиной лагеря; его потом сменил Т. Паризер, немецкий еврей,
очутившийся в шавельском гетто.
Ликвидация гетто и депортация.
Ликвидация шавельского гетто началась в первой половине июля 1944 г.
Сначала стали свозить в Шавли евреев из окрестных лагерей. В течение
нескольких дней шла депортация в концентрационный лагерь Штутгоф.
Стариков и больных прикончили в Штутгофе. Женщин, при которых были
спасшиеся дети, отправили в Аушвиц. Мужчин и около двухсот женщин
отправили в Дахау на работы. Более молодых и здоровых женщин, при
которых не было детей, разослали из Штутгофа в разные лагеря Восточной
Пруссии. Очень немногим шавельским евреям, попавшим в немецкие
концлагеря, суждено было дожить до освобождения.
Гибель еврейских общин в Литовской провинции.
По отчетам «Айнзац-групп» видно, что к концу декабря 1941 г. т. е. в
первое полугодие нацистского владычества в Литве, погибло свыше 136.000
евреев, из них 30.000 в Ковно и в Шавлях и около 100 тысяч — в других
городах и местечках. Самым страшным для провинциальных общин Литвы были
месяцы август и сентябрь 1941 года.
О разгроме еврейского
населения в литовской провинции опубликовано до сих пор мало данных.
Многие еврейские общины были целиком стерты с лица земли, так что не
осталось в живых ни одного свидетеля гибели мучеников в этих местах. Из
имеющегося материала однако вытекает с ужасающей ясностью факт, что в
истреблении евреев принимали активное участие литовцы, принадлежавшие к
различным слоям населения. Большинство этих литовцев бежали в Германию
летом 1944 г., когда немцы отступали от Литвы. В Германии они проживали в
качестве ди-пи и пользовались поддержкой «Унра», «Иро» и других
организаций, оказывающих помощь пострадавшим от нацизма. Потом они
эмигрировали в Америку и другие заокеанские страны.
На первой конференции
литовских евреев-выходцев из немецких концлагерей, состоявшейся в
Мюнхене в 1947 г., была принята декларация, в которой между прочим
говорится следующее («Унзер Вег», Мюнхен 22 июля 1947).
«Конференция
констатирует, что все слои литовского народа принимали активное
участие, наряду с немецкими палачами, в истреблении литовского
еврейства, особенно в провинциальных городах... Мы, горсточка людей,
уцелевших от 160-титысячного литовского еврейства, являемся живыми
свидетелями чудовищных жестокостей, совершенных литовцами с их
соседями-евреями... С глубокой болью вынуждены мы установить, что
небольшие еврейские общины в провинциальных городах были уничтожены
исключительно литовцами, а более крупные общины, при их активном
участии. Нам также известно, что литовцы принимали активное участие в
истреблении евреев в гетто и в лагерях за пределами Литвы — в Майданеке,
в Варшаве и других местах. Союз литовских евреев в Германии считает
своим национальным и человеческим долгом довести эти факты до сведения
еврейского и не-еврейского общественного мнения».
Некоторое представление об обстоятельствах гибели евреев в литовской провинции дают нам два следующих свидетельства.
В феврале 1945 г. в
виленской литовской газете «Tiesa» (Правда), органе Ц.К. литовской
коммунистической партии, было помещено литовцем П. Янушайтиоом описание
гибели евреев Поневежа. По его словам, созданное в Поневеже гетто
просуществовало всего несколько недель. В сентябре 1941 г. евреи из
гетто были переведены в имение Пайост, находящееся в пяти километрах от
Поневежа. Здесь евреев ожидали овеже вырытые в лесу огромные братские
могилы. Автор сообщает следующие подробности:
«Однажды
утром поневежских евреев взяли в Пайост на расстрел. Сюда привели в
течение дня несколько тысяч человек. К месту экзекуции людей гнали
колоннами по двести душ в каждой. Им приказано было становиться на
колени на краю могилы под охраной полиции, вооруженной гранатами.
Расстреляв одну колонну, пригоняли к могиле другую. Жители соседних
деревень днем и ночью слышали непрерывный треск пулеметов и страшные
вопли жертв. Палачи вырывали детей из рук рыдающих матерей и
расстреливали... Многих детей бросали в могилы живыми. Чудовищные
убийства продолжались день и ночь. Под утро пайостские ямы были
заполнены до верху трупами жертв. Неподалеку, на опушке леса валялись
горы одежды и обуви. Закончив свою кровавую работу, палачи выбирали из
этих куч что получше и уходили. Возле могил оставалась стража. После
расстрелов были доставлены советские военнопленные, которые засыпали ямы
землей».
Некоторые данные о гибели
евреев Тельши и соседних местечек поведала в октябре 1944 г. сотруднику
ковенской газеты «Tarybu Lietuva» (Советская Литва) Р. Вареяс, еврейская
девушка, которой удалось найти убежище в христианской семье:
«...B пяти
километрах за Тельши начинаются рощи. В одной из них находятся семь
огромных ям. В этих ямах и в братских могилах возле Геруля лежат трупы
шести тысяч евреев, жителей Тельши и окрестностей. Когда немцы заняли
Тельши, всех евреев загнали в гетто... Деньги и вещи были у них
отобраны. Потом мужчин отделили от женщин и детей. Мужчин погнали в лес
поблизости от Тельши... потом и нас, женщин и детей, повели в лес. Там
уже были вырыты ямы. Нас стали гнать к ямам, и палачи открыли стрельбу
по толпе. Стрельба продолжалась долго. Все время шел дождь, винтовки
отсырели и плохо действовали. Палачи больше не могли стрелять и
некоторые из нас остались в живых. Тогда нам было приказано закопать
расстрелянных. В Райнерском лесу лежат около двух тысяч трупов.
Остальные, главным образом женщины и дети, были расстреляны в Геруле.
Там погибло около четырех тысяч человек».
Описанные здесь зверства имели место и в других литовских местечках, где жили евреи.
Сообщение Советской комиссии о результатах обследования нацистских преступлений в Литве. 20 декабря 1944 г. в советской прессе было опубликовано «Сообщение»
чрезвычайной Государственной комиссии, которой было поручено обследовать
преступления, совершенные германскими фашистами, напавшими на Литовскую
ССР, в годы оккупации. В этом обширном документе рассказывается также о
расстрелах в Понарах под Вильно и на 9-ом форту в Ковно. Согласно данным комиссии в
Понарах погибло сто тысяч «мирных жителей» (надо читать: преимущественно
евреев), а на 9-ом форту — свыше семидесяти тысяч. Документ
заканчивается длинным списком нацистских военных преступников, которые
находились в Литве в годы оккупации и несут ответственность за убийства.
Суды над военными преступниками.
Наряду с нацистскими сановниками, которых судил Международный Военный
Трибунал в Нюрнберге, и командирами Айнзац-групп, чьи дела разбирал
американский военный суд (дело № 9), на скамье подсудимых оказались и
другие военные преступники, участвовавшие в истреблении литовского
еврейства. Их судили американские военные суды в Дахау и в других
местах. Некоторые судебные процессы имели место и в Советской Литве. В
итоге, однако, только очень немногие преступники были судимы.
Большинству удалось при помощи разных уловок избежать ответа на суде.
Среди процессов, в которых
фигурировали палачи литовского еврейства, особое место нужно отвести
процессу в Ульме (Германия) 28 апреля 1958, где судили членов
Айнзац-групп, обвинявшихся в убийстве пяти с половиной тысяч евреев —
жителей ряда городов неподалеку от немецкой границы (Горзды, Поланген,
Кретинга, Тауроген, Вержболово, Кудиркос Науместио (б. Владиславов),
Юрбург и др.)Решением суда, вынесенным в конце сентября 1958 г.,
обвиняемые были приговорены к различным срокам тюремного заключения.
Для полноты картины
необходимо упомянуть о людях чистой совести среди литовцев, которые в
пору нацистских зверств протягивали руку помощи евреям, рискуя при этом
жизнью. Литовцев этого типа было очень немного. В Ковно помогали евреям
иезуит Алойз, монахиня Брокайтите, профессор Туменас, писательница София
Чурлионене и ее дочь, профессор Мажелис, священник Паукштис, оперный
певец Кипрас Петраускас, доктор Куторгене и др. Шавельским евреям
оказывали помощь доктор Бакштис, Бугайлишкис, дочь адвоката
Венцлаускаса, поэт Янкус, доктор Иосайтис, священник Лапис, бывший
бургомистр Санецкис, учитель Петрайтис, монах Повилас, Календра и др. В
местечке Алседжай, в районе Тельши, большое мужество выказал местный
священник Дамбраускас, выступая в защиту евреев. В Тельше евреям
оказывала помощь сестра генерала Плехавичиуса. В районе Пильвишки
крестьянин Завадзкас прятал евреев у себя в бункере. Также
и в других местах встречались, преимущественно в крестьянской среде,
литовцы, спасавшие евреев-одиночек. Имена этих человечных людей из
литовской среды останутся навсегда в нашей памяти наряду с именами людей
высокой морали среди других народов.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 04:00 | Сообщение # 29 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| ЛАТВИЯ
Немецкие войска заняли
Латвию в первые недели войны. В июле 1941 г. Латвия вошла в состав
Генерального Комиссариата «Остланд» и официальное название страны на
годы оккупации стало: «Латвийский генеральный округ». Генеральным
Комиссаром Латвии был Дрекслер; его местопребывание была Рига, где
находился также Рейхс-Комиссар Остланда — Генрих Лоозе. Из латышских
пронацистских элементов были назначены «генеральные советники»,
коллаборировавшие с немцами, и «главным советником» был назначен генерал
латвийской армии Оскар Данкерс.
В отчетах Айнзац-групп и в
отчете Шталекера имеется много информации об истреблении еврейского
населения Латвии и о судьбе каждой еврейской общины в эпоху оккупации.
РИГА
Антиеврейские эксцессы. Сожжение синагог.
Немецкие войска заняли Ригу 1-го июля 1941 г., спустя девять дней после
начала войны. Еврейское население города, попавшее в руки немцев,
составляло около сорока тысяч.
Как только Советы стали
покидать Ригу, латышские гитлеровцы начали проводить массовые аресты
евреев. Было арестовано около семи тысяч мужчин и женщин. Аресты
сопровождались гнусными издевательствами, многие были расстреляны.
4-го июля
начались поджоги синагог, о которых рассказывает рижанин Иона Родинов:
«Сначала была подожжена знаменитая хоральная синагога на улице Гоголя. В
этой синагоге нашли приют евреи, эвакуированные из Шавель, Поневежа и
других литовских городов и местечек. Туда же фашисты загнали евреев из
соседних домов. Когда начался поджог, несчастные пытались спастись через
окна, но палачи предусмотрительно расставили пулеметы вокруг горящей
синагоги и стреляли в каждого, кто пытался спастись. У стен хоральной
синагоги дежурили пожарные, следившие за тем, чтобы огонь не
перебросился на соседние дома. В тот же день были подожжены молельня и
дом омовения покойников на старом еврейском кладбище, на Московском
форштадте. Сюда были согнаны евреи,
жившие на соседних улицах и выброшенные из трамваев... Сожжены были
также синагога на Московской улице, Рейсишская молельня на Ильенской
улице, синагога на Зайлинской улице и др. В то же время на улицах были
зажжены костры, куда бросали свитки Торы, книги религиозного содержания,
еврейские картины... 11 июля была сожжена молоьня на Мельничной улице,
переполненная молящимися...»
В конце июля была учреждена
немецкая гражданская администрация, а 28-го июля издан был приказ о
ношении желтой нашивки и вслед затем ряд других распоряжений,
направленных против евреев.
Гетто.
В начале сентября 1941 года был издан приказ о создании гетто в
Московском Форштадте. Был образован Совет Старейшин, в который вошли
Блюменталь, Минскер, адвокат Эльяшев, доктор Блюменфельд, адвокат Минц и
др. 25 октября переселение в гетто было закончено. В его пределы вошло
около тридцати тысяч евреев. Была создана гетто-полиция, устроены
госпиталь, амбулатория, аптека и другие учреждения.
Гетто (т. н. большое гетто)
существовало до 30-го ноября 1941 г. Оно охранялось латышской и немецкой
полицией. На евреев беспрестанно сыпались жестокие распоряжения
властей; конфисковали деньги, ценные вещи и другое имущество. Из-за
тесноты в гетто для стариков пришлось отвести особые убежища на Лудзкой
улице и Блехерской площади. Разные специалисты в гетто получали особые
желтые трудовые книжки. Некоторым ремесленникам были выданы особые
удостоверения с отметкой «W. J.» (Wirtschaftlich wertvoller Jude).
Массовые истребления в конце 1941 г.
Осенью 1941 г. Ригу посетил Альфред Розенберг, рейхсминистр
оккупированных восточных областей, и судьба рижского гетто была решена.
29-го ноября молодых и работоспособных мужчин перевели в особый лагерь
(«казернир-лагерь»), организованный в очищенном от населения районе
гетто. В тот же день гестаповцы вместе с латышами согнали в одно место
стариков, женщин и детей и на следующее утро, 30-го ноября, начали
перевозить их группами в лес, находившийся между Шкиратовым и Румбули, в
16 километрах от Риги, и там все они — около десяти тысяч человек —
были расстреляны. Экзекуцией руководил генерал Екельн, начальник полиции
в «Остланд». Ему помогали местные латышские гитлеровцы Арайс, Данскоп,
Зукурс и др. «Акция» продолжалась от 7 до 9 декабря. В течение этих трех
дней погиб
ло около двадцати пяти тысяч евреев, почти 80% населения гетто. Подробности этой «большой акции» сообщает очевидец Ф. Лейбович:
«Я забрался
на чердак дома на углу Лудзкой и Линкской улиц и смотрел через щель на
то, что происходило на Садовниковской улице. Формируют колонны. Стрельба
все слышнее. Идут женщины с детьми на руках. Идут старики, опираясь на
плечи женщин. Люди боятся оглядываться по сторонам. Мне бросается в
глаза грубое лицо полицейского Тухеля: сидя на велосипеде, он стреляет
из своего револьвера в проходящих мимо людей. Гестаповцы рыщут, как
гончие собаки, и стреляют во всех отстающих. Один из них приближается к
маленькой девочке, которая в испуге мечется из стороны в сторону и
стреляет в ее головку. Девочка падает. Убийца отбрасывает ее тельце
ногой;оно валяется на тротуаре. Латышские полицейские врываются в ряды,
не переставая стрелять. Я вижу, как они топчут ногами трупы убитых.
Женщины, оступаясь о трупы, падают, и латышские стражники их тут же
пристреливают... У меня начинает кружиться голова, темнеет в глазах, я
чувствую приближение обморока. Когда я возвращаюсь в комнату, у меня
едва хватает сил, чтобы закричать: «Евреи, беда! Истребляют наших жен и
детей! Читайте псалмы!»
При разгроме рижского гетто
погиб знаменитый еврейский историк проф. С. М. Дубнов, который после
прихода Гитлера к власти покинул Берлин и поселился в Риге. Тут он
выпустил ряд исторических работ, в том числе полное издание своей
«Всемирной истории еврейского народа» на русском языке и «Историю
хасидизма» на иврит. В Риге он также выпустил свои мемуары («Книга
жизни» 3 тома).
В лагере.
После этих массовых истреблений, в «казернир-лагере», носившем название
«малого гетто», осталось четыре тысячи мужчин. Несколько сот человек
работали на добыче торфа. Во главе Совета Старейшин «малого гетто» стоял
Кельман, в Совете работал также Ш. Витенберг, бывший депутат
латвийского сейма.
В конце 1941 г. в Латвию
начали прибывать евреи, депортированные из Германии, Австрии,
Чехословакии. Около пятнадцати тысяч евреев из Третьего Рейха были
поселены в Риге в нескольких переулках прежнего «большого гетто», а
несколько тысяч отправлены в лагерь недалеко от Риги. Многие транспорты
направлялись прямо с рижского вокзала в окрестные леса и были там
истреблены.
Гетто, в котором жили
немецкие евреи (называли его «немецким гетто»), находилось в ведении
Гестапо, а «малое гетто» было подведомственно Окружному Комиссариату.
Комендантом обоих гетто был Оберштурмфюрер Курт Краузе.
Затем начали отправлять
евреев из гетто в «лагеря-казармы» поблизости от мест работы: АБА по
снабжению армии — в предместье Риги Мильграбен; АЭГ (или Веф) фабрика
электрических кабелей; «Динаверке» в помещениях фабрики «Проводник»;
Юмправмуйза —во дворе в нескольких километрах от Риги по соседству с
Румбули, — где были истреблены десятки тысяч евреев латвийских и
депортированных из других стран; Попервален (вблизи местечка Дундаген);
Шпильве — по соседству с рижским аэродромом, и ряд других лагерей.
Подготовка вооруженного сопротивления.
В рижском гетто была предпринята попытка организовать вооруженное
сопротивление против наци. Уже в 1942 г. возникла подпольная организация
для сбора оружия. Для этого удалось использовать то, что еврейская
рабочая команда была занята на рижской пороховой башне сборкой и
сортировкой оружия для Вермахта. Разными путями, рискуя жизнью, евреи
понемногу собрали немалое количество оружия и спрятали его в гетто в
искусно замаскированном бункере, куда войти можно было через отверстие в
печи. В погребах гетто молодежь обучалась стрельбе и обращению с
оружием. По соседству в другом бункере хранились съестные припасы и
медикаменты. В конце октября 1942 г., неподалеку от Риги гестапо
задержало грузовик, в котором ехало около десятка вооруженных юношей из
гетто, чтобы присоединиться в лесах Латгалии к советским партизанам. В
завязавшейся перестрелке погибло несколько гестаповцев и почти все
евреи. Нескольким раненым партизанам удалось укрыться в лесной чаще.
Мстя за убитых гестаповцев, немцы убили около ста пятидесяти евреев в
рижском гетто.
Летом 1943 г. гестапо
обнаружило подпольный склад оружия и произвело массовые аресты в гетто и
в лагерях. Большинство арестованных были убиты, остальные отправлены на
тяжелые работы, где скоро нашли свою смерть. Только одиночки дождались
освобождения. К числу руководителей сопротивления принадлежали: инженер
А. Окунь, И. Баг (Вишкин), Ботвинник, Г. Загавалов, Е. Лат, инженер
Михельсон, Р. Крамер и др.
Ликвидация гетто. Спустя несколько недель после обнаружения склада оружия началась
ликвидация рижского гетто. Евреев стали переселять в концентрационный
лагерь Кайзервальд, где были сосредоточены все уцелевшие евреи из Латвии.
2-го ноября 1943 г. в
рижском гетто произошла новая «акция»: ее жертвами были старики, больные
и дети — около двух тысяч душ. После этой бойни оставшиеся жители гетто
были группами переведены в Кайзервальд или в рабочие лагеря,
принадлежащие к этой лагерной системе. Рижскому гетто,
просуществовавшему два года, пришел конец.
двинск В конце июня 1941 г.
немецкие войска вступили в Двинск, второй по величине город Латвии. 2-го
июля оккупационные власти издали приказ, по которому мужчины евреи
должны были явиться на базарную площадь. Многих оттуда увели в лес и
расстреляли, остальных заперли в двинскую тюрьму. Вскоре одних
заключенных перевели в созданное гетто, а других перебили.
15-го июля были сожжены
синагоги. Был издан приказ, чтобы все евреи одели желтые нашивки (в
двинском гетто мужчины носили три нашивки — на левом колене, на груди и
на спине, а женщины — две — на груди и на спине). Гетто находилось в
помещениях старой двинской крепости, на Гривском (Курляндском) берегу
Двины. Понтонный мост соединял гетто с внешним миром. 25-го июля
создание гетто было закончено. В гетто находились также евреи соседних
местечек.
В августе 1941 г. в гетто
было проведено несколько массовых экзекуций. В дни 9-11 ноября проведена
была «большая акция», при которой погибло около пяти тысяч евреев;
большинство было истреблено недалеко от курорта Погулянки. После этого в
гетто осталось всего около тысячи человек.
1-го мая 1942 г. двинское
гетто было ликвидировано. Несколько сот евреев, оставшихся в живых, были
отправлены в казармы по соседству с местом их работы. В конце октября
1943 г. лагеря-казармы были закрыты и большинство евреев переведено в
концлагерь «Кайзервальд».
ЛИБАВА
Немецкие войска заняли
Либаву 29-го июня 1941 г. В городе проживало в ту пору около девяти
тысяч евреев. Уже в июле была перебита почти половина еврейского
населения,
— главным образом мужчины. Синагоги, еврейские культурные и религиозные учреждения подверглись разгрому.
Истребление евреев в Либаве
приняло столь чудовищные формы, что даже нацистский рейхс-комиссар
«Оетланда» Генрих Лоозе высказал свое неудовольствие. Впрочем, он был
недоволен только тем, что убивают работоспособных людей, которые могут
быть полезны Вермахту. По этому поводу имела место переписка между Лоозе
и Ост-министерством в Берлине, которое разъяснило, что при истреблении
евреев не следует считаться с хозяйственными интересами. После этого
начались новые массовые истребления.
В конце июня 1942 г. было
создано гетто в Старой Либаве. В него поместили около 800 евреев, из них
двести мужчин. Во главе Юденрата был поставлен Израиль Израэлит, шефом
полиции был адвокат Каганский. Больницей в гетто заведывали доктора
Вайнрайх и Зик. Гетто было ликвидировано 8-го октября 1943 г. Уцелевших
депортировали в концлагерь Кайзервальд.
|
| |
| |
| yura | Дата: Воскресенье, 09.06.2013, 04:00 | Сообщение # 30 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 427
Репутация: 0
Статус: Offline
| МИТАВА И ДРУГИЕ ПУНКТЫ
С еврейским населением Митавы немцы расправились
в июле 1941 г.: часть евреев погибла в стенах подожженной
синагоги, другие были расстреляны на еврейском кладбище.
В Тукуме евреев согнали в большую синагогу и там
сожгли. Там же погибли и жители окрестных местечек. Их
судьбу разделили цыгане, жившие в Тукуме и окрестностях.
В Сабиле евреев истребили в нескольких километрах от го
рода. Во время массовых экзекуций в Виндаве власти вы
разили готовность пощадить городского врача, старого док
тора Файтельберга, но он отказался от этой милости и пред
почел умереть вместе с другими евреями.
Большинство евреев Режицы погибло в Випингском
лесу. Летом 1944 г. в Режицу из центральной рижской тюрь
мы была доставлена группа заключенных, которые выкапы
вали трупы и сжигали их, чтобы замести следы происшед
шего.
Жители Зилупы были перебиты в нескольких километ
рах от местечка у моста. В Люцине после экзекуции оста
лось в живых триста евреев; их поместили в местной си
нагоге, превращенной в гетто. Потом их перевели в двин
ское гетто, где они разделили судьбу местных евреев. В
Прейле евреев жителей Двинской и Ружанской улиц переби
ли 26-го июня 1941 г., а остальных — 4-го и 8-го августа.
Еврейское население других провинциальных пунктов
Латвии было также истреблено летом 1941 г. Во всех экзе
куциях наряду с немцами принимали участие латыши.
КОНЦЕНТРАЦИОННЫЙ ЛАГЕРЬ КАЙЗЕРВАЛЬД
Летом 1943 г. в
Кайзервальде, SB предместье Риги, был устроен концентрационный лагерь, в
котором поместили тех, кто уцелел после ликвидации гетто в Риге,
Двинске, Либаве и других местах. В конце сентября 1943 г. сюда перевели
евреев из ликвидированного виленского гетто, а также из других пунктов.
Среди заключенных в Кайзервальде были и не-евреи.
Здесь, как и в других
лагерях, режим был бесчеловечный. Каторжные работы, голод, болезни,
ужасающие условия жизни подтачивали силы людей; тысячная масса, — кто
раньше, кто позже, — постепенно вымирала. Время от времени проводилась
селекция: сдававших физически мужчин и женщин убивали.
Когда советское наступление
летом 1944 года заставило немцев покинуть Прибалтику, оставшихся в живых
узников Кайзервальда депортировали в лагерь Штутгоф возле Данцига, а
оттуда большинство было затем переведено в другие лагеря.
Среди дождавшихся
освобождения в лагерях Германии было около тысячи латвийских евреев. В
самой Латвии уцелело разными способами всего несколько сот евреев. В
демонстрации, устроенной в Риге спустя несколько дней после занятия
советскими войсками, приняло участие 60-70 спасшихся евреев.
Процессы военных преступников.
26-го января 1946 года в военном трибунале рижского военного округа
начался процесс восьми арестованных нацистов, которые в годы оккупации
совершили ряд преступлений на территории Латвии, Литвы и Эстонии. Это
были генералы П. Екельн (один из главных организаторов большой «акции» в
рижском гетто в конце 1941 г.), 3. Руф, А. Д. фон Монтетон, В. фон
Дитфурт, П. Вехтер, Б. Павел, Г. Кипер и штандарт-фюрер С. А. Бекин.
Семеро из обвиняемых (за исключением Дитфурта) были приговорены к
повешению.
На процессе Айнзац-групп в
Нюрнберге в 1949 г. в списке приговоренных к смерти фигурируют среди
других Мартин Зандбергер и Эдуард Штраух, совершившие ряд преступлений в
Латвии.
Несомненно, однако, что лишь
немногие из числа военных преступников, — немцев и латышей, принимавших
участие в истреблении евреев Латвии, — попали на скамью подсудимых.
ЭСТОНИЯ
На территории Эстонии и
смежных районов советские войска оказали -аильное сопротивление немцам;
это объяснялось их близостью к Ленинграду. В начале июля 1941 г. немцы
заняли Тарту, но лишь спустя два месяца (3 сентября) их отряды вступили в
Таллин. Эстония была также включена в -состав Райх-комиссариата
Остланд. Официально она стала называться «Эстонским Генеральным
Округом». Главным комиссаром Эстонии был назначен Карл Лицман; его
резиденцией был Таллин. Эстонские «министры», сотрудничавшие с наци,
именовались «директорами»; во главе их стоял доктор Мае, один из главных
руководителей существовавшего в Эстонии до войны фашистского движения
«Вапс».
Судьба эстонских евреев.
Тот факт, что занятие Эстонии немецкими войсками затянулось на два-три
месяца, дало возможность значительной части эстонских евреев
эвакуироваться вглубь России. Сколько евреев эвакуировалось —
неизвестно, но надо полагать, что около трех тысяч евреев во время
выбрались из Эстонии. Около четырехсот или пятисот евреев было
депортировано в Сибирь советскими властями в 1941 г., накануне нападения
Гитлера на Россию. Поэтому можно считать, что в руки наци в Эстонии
попало всего около одной тысячи евреев.
Отчеты Айнзац-групп и
Шталекера содержат сведения о разгроме эстонского еврейства. Так,
например, в отчете, который команда 1а Айнзац-группы А представила из
Таллина 12-го октября 1941 г., имеется отдел «Евреи в Эстонии», в
котором сообщается следующее:
«Эстонские
отряды самообороны, сформировавшиеся со вступлением частей Вермахта,
сразу начали арестовывать евреев. Никаких стихийных анти-еврейских
выступлений не было, так как население не было надлежащим образом
инструктировано. Мы поэтому издали следующее распоряжение: 1) все
мужчины-евреи с 16-летнего возраста подлежат аресту, 2) работоспособные
еврейские женщины в возрасте от 16-ти до 60 лет тоже должны быть
арестованы и посланы на работу на торфяные болота, 3) женское население
Тарту и окрестностей следует вселить в местную синагогу и прилегающий к
ней блок домов; 4) аресту подлежат все работоспособные евреи обоего пола
в Пернау и окрестностях; 5) должна быть произведена регистрация евреев
по возрасту, роду занятий и степени работоспособности, с целью отправки их в организующийся для них концлагерь.
Эстонские
дружины самообороны, под руководством Айнзац-команды, перебили всех
евреев — мужчин старше 16-ти лет, за исключением врачей и членов
Юденрата. Что касается Таллина и окрестностей, эта акция еще не
закончена, пока не будут обнаружены места, где евреи прячутся. До сих
пор в Эстонии расстреляно 440 евреев. По окончании всех намеченных
мероприятий в живых останется до 500-600 еврейских женщин и детей.
Для евреев
из Таллина и окрестностей организуется лагерь в Харку, в таллинском
округе. После того., как в лагерь переведут таллинских евреев, туда
будут также отправлены уцелевшие евреи из всей страны. Все
работоспособные еврейские женщины работают в сельском хозяйстве или на
торфяных работах, принадлежащих местной тюрьме. Этим разрешен вопрос об
их питании и содержании. Отданы следующие срочные распоряжения: 1) все
евреи, начиная от 6 лет, должны носить желтую нашивку размером не менее
десяти сантиметров на левой стороне груди и на спине; 2) евреям
запрещается заниматься торговлей; 3) запрещается ходить по тротуарам,
пользоваться общественными средствами транспорта, посещать театры,
кинематографы, рестораны; 4) имущество, принадлежащее евреям, подлежит
конфискации; 5) запрещается посещение школ».
Большая часть эстонских
евреев погибла в последние месяцы 1941 г. По данным Айнзац-групп об
истреблении евреев в Прибалтийских странах, в Эстонии к декабрю 1941 г.
погибло 963 человека. Так и эта страна была «очищена от евреев».
Концентрационные лагеря для депортированных из заграницы.
В эстонских «кацетах» и рабочих лагерях находилось немало евреев,
депортированных из других стран. В августе и сентябре 1943 г., после
ликвидации виленского гетто, в Эстонию прибыли три больших транспорта
депортированных евреев..В конце октября 1943 г. сюда было депортировано
около трех тысяч из ковенского гетто. Высылались сюда евреи из других
стран. Корейских и виленских евреев разместили в лагерях Вайвера, Нарва и
Клога. Евреи из Чехословакии сосредоточены были в лагере Айгало. В
лагере Вайвара, состоящем из нескольких отделений, были среди узников и
не-евреи, депортированные из Голландии и других стран.
Летом 1944 г., когда
продвигавшиеся советские войска приблизились к Эстонии, немцы приступили
к ликвидации лагерей. Начались массовые истребления. Из находившихся в ту пору в лагерях около десяти тысяч узников были перебиты шесть тысяч.
Во второй половине сентября
1944 г. в лагере Клога было истреблено 1600 евреев. Трупы расстрелянных
были большей частью сожжены на кострах, но немцам не удалось сжечь все
трупы, так как Советы уже занимали эти места и немцам пришлось бежать.
На кострах были обнаружены горы трупов, которых немцы не успели сжечь.
Корреспондент «Юнайтед Пресс» М. Гендлер, посетивший эти места, передает следующие подробности:
«В лесу,
находящемся на расстоянии 25 миль от Таллина, я видел нечто кошмарное:
куски костей и клочья мяса — то, что осталось от тел 2.800 мужчин,
женщин и детей, которых отступающие нацисты расстреляли, а потом тела
предали огню... Американские и английские корреспонденты,, приглашенные
советскими властями, единодушно свидетельствуют, что нельзя себе
представить, чтобы люди были способны совершать такого рода злодеяния...
Нам показали останки 2.800 трупов и еще семьдесят, которых немцы не
имели времени сжечь. Мы видели также тех, кто спасся от истреблений.
В одном
месте в лагере Клоги лежали сотни испепеленных тел. В другом мы видели
три громадных костра, на которых немцы сжигали тела. Вблизи лагеря у
главного здания мы видели два длинных ряда трупов. Их было около
пятидесяти, между ними труп маленького ребенка. В самом здании возле
дверей валялось тоже много трупов; возможно, что здесь расстреливали при
попытке к бегству. В помещениях стояли ряды нар, где мертвые мужчины и
женщины лежали в застывших лужах крови».
Свидетель Ратиер сообщает: «в феврале 1944 г. в лагере Клога родилось двое детей. Их сожгли живыми...»
В советском сообщении о
совершенных в Эстонии зверствах говорится, что в концлагере Нарва
погибло до тридцати тысяч граждан и военнопленных. В лагерях района
Вирумы были истреблены восемь тысяч человек.
В числе нацистских военных
преступников, несущих ответственность за совершенные в Эстонии
злодеяния, в сообщении упоминаются Карл Лицман — главный комиссар
Эстонии, Зандберг — шеф немецкой полиции, штандартфюрер Бекинг, д-р
Бодман — главный врач эстонских лагерей и многие другие.
БИБЛИОГРАФИЯ
Прибалтика
Международный Военный Трибунал в Нюрнберге, 1949, т. 37, стр. 670-717 (английское издание).
Нюрнбергские военные процессы, 1950, т. 4, стр. 1-596 (англ. издание).
Г. Реитлингер. Окончательное разрешение. Н. И., 1953, стр. 212-220 (англ. изд.).
Александр Даллин. Германское управление в России, Н. И., 1957, стр. 182-198 (англ. изд.).
Злодеяния гитлеровцев в Прибалтике. Вильнюс, 1957.
Судебный процесс по делу о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на
территории Латвийской, Литовской и Эстонской ССР, Рига, 1946.
Литва
И. Гар. Балтийские страны. Всеобщая Еврейская Энциклопедия, т. 6-й. Нью-Йорк, 1963, стр. 321-404 (идиш).
И. Гар. Гибель еврейской Ковны, Мюнхен, 1948 (идиш).
И. Гар. Как произошло в Литве. (К истории советского владычества, 1940-1941). Тель-Авив, 1965 (идиш).
хЛитва», т. I. Редакция д-ра М. Сударского и др., Н. И., 1951 (идиш).
Л. Гарфункель. «Еврейское Ковно и его гибель». Иерусалим, 1959 (иврит).
Латвия
Еврейство Латвии. Редакция Б. Элиова, Тель-Авив, 1953, стр. 312-441 (иврит).
М. Кауфман. Истребление евреев Латвии. Мюнхен, 1947 (немецкое издание).
Из Германии в Рижское гетто... Лондон, 1945, на мимеографе (англ. изд.).
Эстония
15. Нюрнбергские процессы (американские). Т. 4, стр. 143-144 (англ. издание).
САМУИЛ ГРИНГАУЗ
|
| |
| |
| |
